со мной. Не так много уцелело галадрим, оплакивающих теперь братьев. Я опустился перед одним на колени, лишь усилием воли сдерживая слезы, которые уже катились по щекам. Турель был мертв. Уродливая рана пересекала грудь, обломки пары стрел торчали из груди, пробив латы. Стяг пропитался алой кровью, ветер игрался флагом, как игрушкой. - Прощай, мой друг, - я ощутил тоску. Он умер. Туреля больше нет. - Ты был занудой, так и знай! Ты доставал меня, но ты был скалой, за которой я ощущал себя спокойно. Я буду помнить, что ты сказал в наш последний час. «Забудь о боли. Ты клятву дал, об обещании своём помни». Последствия войны были разрушительными. Обрушенные стрелецкие башни, выломанные ворота, взорванная несущая стена, но крепость уцелела. А значит, снова защитили короткий путь до Гондора ценой жизни своей. В Рохане врачевали раны, отправляли жителей окрестных мест обратно в столицу. Проклятье Сарумана довлело надо мной, заставляя искать причины прошлому. Вспышки воспоминаний Ариэля не случайны. Тело эльфа, в котором я застрял, пытали и подчинили темным силам. Это был лишь вопрос времени - когда дремлющая сила во мне проснется окончательно и обернется против тех, с кем сейчас делил я хлеб и кров. Я получил помощь эльфийских целителей, наконечник стрелы из меня изъяли, плечо перетянули, мазь эльфийская творила чудеса. Лечили раненых, оплакивали мертвых. Многие легли в сырую землю. Мне было больно осознавать, что Турель пал. Поистине сильный капитан галадрим. Эвел был ранен, и было решено отправить его назад, в Лотлориэн, но я остался. Братство кольца продолжало своё существование. Я видел их воодушевление, воинствующий подъем и силы следовать дальше, чтобы выполнить миссию до конца. Но в меня закрались смутные подозрения. Я спас Боромира, и в этой войне он не погиб, а стало быть, желание его отца для него пока закон и он будет стремиться направить кольцо в Гондор. Этот город я видел в видении, но прошлое или будущее? История уже была изменена. А я, как овца на заклании, слепо следовал воле кольца, чувствуя, что в этой войне у меня не последняя роль. - Пей, это здорово заживляет раны, - гондорский наместник поставил передо мной кружку с элем, на этот раз сидя рядом и пресекая все мои попытки смыться под шумок их общего веселья. - Нет. - Пей, поверь старому вояке. Тебе станет легче. Я поднял здоровой рукой доверху наполненную кружку и, морщась, глотнул медовый напиток. В голове тут же захмелело, от сердца отлегла тревога. Я стер ладонью пенные усы со рта и кивнул: - Да, неплохо. - «Неплохо», говоришь? Да это самый лучший эль! Закусывай, - рассмеялся Боромир, сунув мне ломоть хлеба и вареную картошку под руку. Леголас хмыкнул, качая головой, но пенного напитка и ему пришлось испить, чтобы не нарушать традиций братства. Воды б эльфийской, а не хмеля, для ясности ума. Молчание сгустилось в зале, кто могли стоять, молча поднимались со своих мест, остальные, кто сидя, кто лёжа, только опускали головы и поднимали кружки. «Помянем», - мысленно вздохнул я. В тягостном молчании каждый поминал своих друзей, павших сегодня в ночной сече. Их хоронят неустанно, сменяя товарищей у могил. Такое видеть трудно, больно. Я не был готов прощаться долго, злясь, что не смог сделать больше, что слабым оказался перед черной магией. Я как марионетка, у которой нет своей воли, я только полагаю, что силен, но враз у меня отняли силу и затуманили разум. И кто я после слов, что я слуга? Что меня манит кольцо, что я его желаю? Вспомнились слова Галадриэль, сказанные мне однажды: «Никто не ведает судьбой твоей, и только ты сам подобен Творцу: меняя настоящее, ты меняешь будущее». И я решил, что никто не имеет права пользоваться моей волей как своей. Я уже изменил будущее, значит, в моей власти не дать злу через меня вершить свою волю. Нужно быть внимательнее к мелочам, научиться слышать и видеть то, что скрыто от остальных. Доверять своим ощущениям, вовремя обнаружить зло и взять себя в руки, если все начнет выходить из-под контроля. Я не стану слепо служить тьме. Я не Ариэль, не меня пытали. То лишь отзвук, как эхо в горах. Я Артём, я человек, и я сильнее. И мне подвластны знания, которыми не обладает враг этого времени. Технологии моего мира. И пусть они опережают пространство, пусть меня посчитают колдуном, но на костре точно не сожгут, если я сошлюсь на откровение наследия эльдар. «Решено», - твердо сказал себе я, глядя на членов братства кольца, сидящих за одним столом, и добавил уже вслух: - Я иду с вами. - Я только «за». Твои умения в бою я видел и поражён, - принц Леголас сказал это на квенья, приложив свою ладонь к сердцу. Нас понял только Арагорн, кивком головы соглашаясь с моим решением. Остальные радостно поддакнули, Гимли кивнул из солидарности. Полурослики все, кроме Фродо, положительно отреагировали на новость, что в их отряде пополнение. Молчал только Беггинс, потупив взор. Его мысли витали где-то далеко. Но его согласие и не требовалось. Даже если бы все были против, я бы все равно тенью следовал за братством. Проклятие кольца делало меня слабым и податливым чужой воле. Но я хотел понять, как избавиться от адского желания. - Пусть будет так, - за моей спиной образовался Гендальф, который стал могущественнее Сарумана, став Белым. Удивительный старец, который вызывал во мне тепло и стужу одновременно. Взгляд его проницательных глаз проникал в самую душу. Что он там увидел? Ведь я был для него словно открытая книга. Но мне казалось, что с эльфами он заодно. А я для них являлся до сего момента загадкой. Быть может, Галадриэль, виня себя за смерти галадрим, просила взять меня под свое шефство. Я только верил, что исход похода для меня не обернется смертью. Жизнь за эти последние часы я научился особенно ценить.