Аргези обрадовался такой смелости друга, Галактион попытался смягчить выражения, предупреждал о возможных репрессиях против автора и против журнала.
— Не будем бояться. Я не берусь доказывать тебе, милый Гала, что молитвами мы не поможем. Крестьянину нужна не молитва, не попы и церковь. Селам нужен хлеб, городскому люду нужны жилища и свобода, без наших знаменитых владельцев домов, малых, но многочисленных клопов из свиты его величества. Я подписываюсь под страничками Кочи. В воскресенье «Факел» выйдет.
Наряду с антимонархическими выступлениями «Факел» публикует множество материалов о положении трудящихся, о махинациях крупных и мелких эксплуататоров и чиновников. Журнал разворачивает кампанию против военных приготовлений — и Аргези и Кочя понимали, что назревает и стучится в дверь мировая бойня, балканские войны были лишь небольшой увертюрой к предстоящему столкновению главных мировых сил. На чьей стороне станет Румыния? Этот вопрос будто висел над каждым. И в это время готовился визит в Бухарест русского царя Николая II. Ненависть Аргези к всемогущему правителю России созревала еще во время его общения с русскими революционерами в Швейцарии. Сейчас он со страниц «Факела» рассказывает читателям о Николае-вешателе, о том, какие приготовления ведутся в Румынии по случаю предстоящего приезда Николая для встречи с Каролом I. Аргези пишет с горечью, что этот монарх, не обладающий ни особым умом, ни знаниями, никакими другими талантами и который ничем не отличается от самого рядового купца, царствует над огромной страной, повелевает ста тридцатью миллионами людей и мнит себя хозяином Толстого, Горького, Чехова… Власть Николая поддерживается двором великих князей и принцев, завоевавших себе дурную славу грубых, пьяных, бешеных сатрапов, наводивших ужас даже на видавших виды завсегдатаев парижских ночных заведений. «Приветствуя» гостя румынской короны, Аргези пишет: «Настанет время, когда могучий русский народ топнет сапогом и золотой венец бездарного монарха покатится в пропасть вместе со своим хозяином».
Это опубликовал «Факел» в 1912 году.
Острые антимонархические и антивоенные выступления Аргези продолжал печатать и в журнале «Хроника». Он издавал его вместе с Галой Галактионом. Произведения «бородатого писателя в рясе» завоевали к тому времени широкую известность.
Аргези и Галактион стараются сохранить и в «Хронике» дух товарищества, характерный для «Факела».
«Литературная жизнь первого десятилетия нашего века, — подчеркивает современный румынский литературный критик Емпл Ману, — страдала от застоя. И в этой атмосфере появляются два великих имени румынской литературы — Аргези и Галактион».
Правомерно ли это утверждение?
В начале июня 1912 года Румынию потрясла трагическая весть о кончине Караджале. Он умер вдали от родины, в Берлине, куда был вынужден выехать еще в 1905 году. Много лет его безжалостно и методично травили, не давали ни работать, ни жить. Но он боролся. Своей сокрушительной сатирой он разоблачал тех румын, которые «устами сотрясали небеса речами о прогрессе, демократии, расцвете нации, а руками раздевали страну и отбирали у народа последний кусок хлеба».
Тудор Аргези испытывал к «пеню Янку», как неясно называли Караджале все его близкие, особую сыновнюю любовь с того самого дня, когда встретился с писателем в выставочном зале гостиницы «Унион». Аргези учился у Караджале мужеству, бескомпромиссности, учился быть непримиримым к любым проявлениям расовой исключительности, буржуазному, враждебному интересам трудящихся национализму. Особенно нравился Аргези остроумный памфлет сатирика, в котором он зло издевался над поборниками чистоты румынской крови. «У общества «зеленых румын», — писал Караджале, — свой шеф и своя эмблема в виде «Зеленого румына», давящего каблуком гадюку — олицетворение всех нерумын. В уставе общества начертано: «Мы, «зеленые румыны», исходим из следующих принципов социального прогресса — любить свой народ может лишь тот, кто ненавидит другие народы;
— настоящий народ не может усматривать противника в своих собственных недостатках, его врагами являются только чужаки;
— отсюда следует, что народ должен быть приучен жить в вечном страхе перед остальными, а воспитание самой крайней национальной исключительности становится насущнейшей необходимостью».
Аргези часто возвращался к комедии Караджале «Бурная ночь». Гениальный сатирик вывел там еще одну разновидность «зеленых румын». Один из наиболее ярких ее представителей «студинт права и публицист» Рикэ Вентуриано. Этот образец чистейшей демагогии восклицает: «У нас не может быть другой политики, чем политика суверенитета народа, поэтому в нашей политической борьбе — мы это говорили и будем повторять до бесконечности перед всеми гражданами! — вопрос стоит только так: или все умрете, или все спасемся!»
Всего полгода назад в Бухаресте проходили вечера по случаю шестидесятилетия Караджале. Аргези писал тогда горькие строки: «С трудом вывожу эти слова о берлинском изгнаннике. В его честь организованы представления в Национальном театре, в «Модерне» и «Комедии». Веселая толпа развлекается и пьянеет от удовольствия: она наконец поняла этого автора и участвует в литературных торжествах в его честь». Играют «Бурную ночь»… В переполненном зале друзья молодости Караджале, его единомышленники, бывшие хроникеры, мимолетные сотрудники. Среди порядочности сидит посредственность. Особенно многочисленна та посредственность, которая довела писателя до отчаяния, вынудила его бросить родину с поспешностью оленя, который не знает, куда деваться от тирании сонмища мух… Караджале оставил нашу среду с величественностью статуи, покидающей пьедестал и отправляющейся на поиск своей собственной тени в надежде добраться до солнечного берега. Я не ошибусь, если скажу, что самым несчастным зрителем этих представлений был бы сам Караджале…»
Со смертью великого сатирика Тудор Аргези потерял сильную моральную опору. И Аргези понимал, что какую-то долю той гигантской работы, какую вел ушедший из жизни титан, должен взвалить на себя. И не потому ли еще яростнее становятся его памфлеты и выступления?
Но «зеленые румыны» не простят ему это.
Уже разразилась первая мировая война, Европа была в огне. Тудор Аргези и Гала Галактион в своем журнале ратуют за соблюдение Румынией строгого нейтралитета, хотя в официальной прессе, как вспоминал Аргези, воинствующие националисты, «патриоты» рвались в бой. Антивоенную позицию Аргези и Галактиона разделяли широкие круги интеллигенции и трудового народа. Социалисты, идеологию которых выражали редакторы «Хроники», разоблачали империалистический характер войны и боролись за строгий, честный нейтралитет. Позиция Аргези и Галактиона была диаметрально противоположна официальной политике правительственных кругов и королевского двора. «Хроника» считает, что в эти тяжелые дни честные труженики пера должны говорить народу и всему миру правду.
— Я формулирую свое кредо так, — сказал Гала Тудору Аргези, — правда должна быть высказана любой ценой. Потому что, сколько бы правды ни говорилось на этой земле, она всегда будет неполной.
Но правда не всем выгодна, она не всем нравится. Против выступлений Аргези, Кочи и Галактиона ополчился известный уже читателю Николае Йорга. Еще в 1906 году он создал «Национал-демократическую партию». Как утверждается в «Политическом словаре» Румынии, изданном в Бухаресте в 1975 году, «эта партия отбирала своих членов из среды некоторых слоев мелкой и средней буржуазии, интеллигенции и студенческой молодежи»… Она «отрицала классовую борьбу и проповедовала социальную гармонию, основанную на национализме» (разрядка моя. — Ф. В.). Союзником Йорги был тогда А. К. Куза. Немного времени пройдет, и последний станет главарем откровенно фашистской организации Румынии. Основную борьбу против выступлений Аргези, Галактиона и Кочи Йорга вел через свою газету «Румынский род». Не было номера этой газеты, в котором выступления «Факела», а потом «Хроники» не подвергались бы грубым нападкам, искажениям и клевете. Памфлеты Аргези, в которых вскрывались «смердящие гнойники» общества, Йорга называл «грязными сочинениями бывшего попа», а всю редакцию «Факела» — «сборищем, пытающимся размыть единение румынской нации вокруг короля и святой церкви».