Билл кивнул, и Джеко продолжал:
– До среды все забито, дел прорва, а мне еще нужно смотаться в Нортумберленд – сам вызвался. Просто не вижу, куда мы можем их втиснуть.
Со вздохом он откинулся на полосатую спинку неудобного дивана в студийном вагончике.
– В том-то и дело, Джеко, – спокойно отвечал его продюсер, наливая сливки в две чашки кофе, приготовлением которого он был занят в маленькой кухоньке рядом. Билл Ричи уже давно был продюсером «Встреч с Вэнсом» и потому прекрасно понимал всю бесполезность попыток влиять на решение своей телезвезды, коль скоро оно принято. Но сейчас давление сверху было настолько сильно, что он попробовал. – Этот документальный фильм и задуман, чтобы показать, как ты занят. Зритель должен увидеть: такой потрясный парень, ни минуты свободной, и даже он находит время для благотворительности. А получается, что не находит?
Он принес кофе и поставил на стол.
– Прости, Билл, ничего не выйдет. – Джеко взял свою чашку и поморщился: кофе был обжигающе горячим. Он поспешил поставить чашку на стол. – Когда нее у нас тут будет приличная кофеварка?
– По мне, так это нужно меньше всего, – отозвался Билл, глядя на него с шутливой строгостью. – Паршивый кофе – единственное гарантированное средство отвлечься, если с головой ушел в работу.
Джеко покорно склонил голову, признавая его правоту:
– Согласен. Но пока я никуда не ушел. Во-первых, я не хочу увеличивать число ребят, бегающих с камерами за мной по пятам, их и так слишком много. Во-вторых, я занимаюсь благотворительностью не для того, чтобы рассказывать об этом во время телевизионных марафонов. В-третьих, бедняги, у которых я бываю по вечерам, – неизлечимо больные люди, которым меньше всего нужно, чтобы в лицо им тыкали микрофоном. Если требуется, я с удовольствием сделаю для телемарафона что-нибудь еще, может быть, вместе с Мики. Но я не хочу эксплуатировать тех, с кем работаю, ради того, чтобы зрители, устыдившись, выложили еще тысчонку-другую. Билл развел руками, признавая свое поражение:
– Ну, меня ты уговорил. А им сам скажешь, или я должен?
– Давай ты, ладно? Избавь меня от такой напасти! Улыбка Джеко засияла как солнце, выглянувшее из-за грозовой тучи, полная чарующих обещаний, словно час перед первым свиданием. Эта улыбка запечатлялась в сознании его зрителей подобно родовой памяти. Женщины отдавались своим мужьям с большим энтузиазмом, когда перед их закрытыми глазами стоял притягательный взгляд и будто специально созданный для поцелуев рот Джеко. Девочки-подростки связывали с ним свои неопределенные сексуальные мечты. Пожилые дамы души в нем не чаяли и никогда не возлагали на него ответственность за приступы накатывавшей на них порой ничем не объяснимой грусти.
Мужчинам он нравился тоже, но не потому, что они считали его сексуальным. Мужчины любили Джеко Вэнса за то, что он, вопреки всему, был свой парень. Чемпион Великобритании, чемпион Содружества, чемпион Европы в метании копья, рекордсмен мира – у любимца спортивных новостей олимпийское золото, казалось, было уже в руках. А потом как-то вечером, возвращаясь со сборов в Гэйтсхеде, Джеко Вэнс на автомагистрали влетел в густую полосу тумана. И не он один.
В то утро во всех газетах появились сообщения, назывались цифры от двадцати семи до тридцати пяти – число машин, превратившихся в груду покореженного железа. И речь шла не о шести погибших.
Внимание всех приковал к себе героизм Джеко Вэнса, надежды британского спорта. Несмотря на многочисленные травмы, полученные во время столкновения, и три сломанных ребра, Джеко выбрался из остатков того, что прежде было его машиной, и спас двух детей с заднего сиденья другого автомобиля, спас за пару секунд до того, как автомобиль взлетел на воздух. Оттащив их на своих сильных плечах подальше от места аварии, он вернулся к покореженным обломкам и попытался высвободить водителя грузовика, зажатого между рулем и погнувшейся дверцей кабины…
Скрип металлических обломков перешел в пронзительный скрежет, неожиданно давление на кабину возросло, и крыша провалилась внутрь. Водителя не могло бы спасти даже чудо. Как и правую руку Джеко Вэнса, ту самую, которой он метал копье. Пожарным понадобилось три часа лихорадочных усилий, прежде чем они смогли вытащить его из-под железных обломков, превративших его руку в кусок мяса и раздробивших его кости в мелкие осколки. Хуже всего было то, что большую часть этого времени он пробыл в сознании. Спортсменов учат преодолевать болевой барьер.
О награждении его крестом святого Георгия стало известно на следующий день после того, как врачи приладили ему первый протез. Слабая компенсация за утрату мечты, на которой добрый десяток лет были сосредоточены его помыслы. Но горечь утраты не лишила его природной проницательности. Он уже имел случай убедиться, насколько переменчивы могут быть средства массовой информации. Воспоминание о том, какие заголовки появились в газетах, когда он упустил свою первую возможность завоевать европейское золото, до сих причиняло ему острую боль. «Джек-плюх»! И это был еще самый милосердный удар в сердце человека, которого они всего лишь накануне звали «Джеком-душкой».
Он понимал, что от славы нужно как можно скорее получать дивиденды, иначе очень быстро он превратится в очередного забытого героя, новоиспеченного кандидата в рубрику «Кто они сейчас?». Так что он кому-то позвонил, кого-то попросил, обновил знакомство с Биллом Ричи и в конце концов оказался на месте комментатора тех самых Олимпийских игр, на которых ему прочили пьедестал почета. Начало было положено. Одновременно он постарался упрочить свою репутацию неутомимого активиста благотворительности, человека, который никогда не позволит собственной известности встать между ним и людьми, нуждающимися в его помощи, – беднягами, кому не так повезло, как ему.
Сейчас он добился положения куда более устойчивого, чем у кого бы то ни было. Благодаря своему хорошо подвешенному языку и обаянию он очутился в первых рядах спортивных комментаторов, проложив себе дорогу решительно, но столь хитроумно, что многие его жертвы так до конца и не осознали, что им хладнокровно поставили подножку. Едва укрепившись на захваченной территории, он тут же взялся вести ток-шоу, на три года возглавившее рейтинг развлекательных программ. Когда на четвертый год оно спустилось на третье место, он без сожаления расстался с ним и начал вести «Встречи с Вэнсом».
Все должно было происходить как бы экспромтом. На самом деле появлению Джеко среди, выражаясь словами репортеров, «обычных людей, занятых своей повседневной жизнью», неизменно предшествовали те многочисленные приготовления, которыми встречают прибытие персоны королевских кровей, – разве что делалось это втихую. Иначе он привлекал бы толпы большие, чем члены оскандалившегося Виндзорского дома. Особенно если Вэнс появлялся вместе с женой. Но ему было мало и этого.
Кэрол купила кофе. Это было ее начальственной привилегией. Она подумала было не тратиться на шоколадное печенье, справедливо полагая, что участники совещания со старшим инспектором вряд ли осилят по три шоколадки «кит-кэт». Но решив, что ее могут неправильно понять, усмехнулась и раскошелилась. Она заботливо провела свою тщательно отобранную гвардию в укромный уголок, отгороженный от остального помещения кафе шеренгой синтетических пальм. Сержант Томми Тэйлор, констебль Ли Уайтбред и констебль Ди Эрншоу – в каждом из них Кэрол по достоинству оценила сообразительность и решительный настрой. Возможно, действительность ее разочарует, но в Центральном полицейском управлении Сифорда лучше них не было никого – за это Кэрол готова была поручиться.
– Не хочу даже пробовать делать вид, что пригласила вас просто так, для знакомства, чтобы мы могли получше узнать друг друга, – объявила она, раскладывая по трем тарелкам печенье. Ди Эрншоу смотрела на нее глазами, похожими на изюмины в пудинге, ненавидя начальницу за то, как элегантно смотрелась та в своем льняном пиджаке, помятом, как у обитательницы ночлежки, в то время как сама Эрншоу ухитрялась выглядеть неуклюжей даже в безупречно отглаженном костюме из фирменного магазина.