Заинтересованность, благодарность, желание общения и в то же время усталость, растерянность и затаённая надежда.
- Ну, вот все и выяснилось, подумал туктип. Существо просто толком не умеет передавать свои мысле-волны на расстоянии и к тому же или его мысли действительно возникают очень быстро, или оно очень волнуется и тропится. А может просто действительно сильно устало. Ведь они прошагали почти весь день.
Он обратился к существу, неуверенно коснувшись его отростком щупальца.
- Если ты постараешься думать ещё медленнее и отчетливее, мне легче будет тебя понимать. Но сейчас твое и мое тело требуют отдыха. Пообщаемся с тобой утром после нашего сна. Останься со мной внутри защитного круга. Огонь не причинит нам вреда, но защитит.
Туктип разорвал прикосновение. Выложив в центре круга маленькую пирамидку из камней, он тщательно со ориентировал её по сторонам света и воткнул в её вершину тонкую, зелёную веточку нужной длины. Ободрав ту от коры. Пламя тот час же стало резко заворачиваться к центру круга, оградив их непреодолимой стеной от нависшей ночи. Он тщательно спрятал в складки туловища щупальца и ложные ноги, чтобы сократить потери тепла, придал телу форму шара, и уснул. Успев заметить, что существо тоже прилегло рядом, невероятным образом прижав к туловищу все свои ложные ноги и тоже уснуло.
Ему приснился сон. Он даже удивился. Ведь его разум еще не слился с коллективным разумом туктипов и не мог видеть глазами бодрствующего. Но потом понял, что это не его сон, а сон существа, лежащего рядом с ним. Видимо во сне его мозг от природы более открытый для слияния разумов просто настроился на волны мозга существа. И теперь он стоял вместе с другими существами в пещере с гладкими серыми стенами. Выхода нигде не было видно, но его это не пугало. Он обменивался звуками с этими существами и, как ни странно, понимал их.
Ему вдруг стало жаль этих существ. Ведь общение звуками не дает полного слияния разумов и каждое из них должно чувствовать себя очень одиноким. И тут вдруг он понял: существа просто привыкли к этому одиночеству внутри себя. Привыкли ценить свое одиночество. Оберегают его. А звуками выражают лишь то, чем хотят поделиться с другими существами, не открывая этим другим существам всех своих мыслей, желаний и устремлений.
Проснувшись утром, туктип бережно запечатлел в памяти весь свой необычный сон и свои выводы о нём, чтобы передать увиденное коллективному разуму в пещерах туктипов. Он выдернул зелёную веточку из вершины пирамидки и огонь, горевший всю ночь, начал быстро угасать. Аккуратно забросав угольки землёй, он взглянул на существо. Оно уже проснулось, сидело неподалёку на траве и издавало звуки, держа что-то у рта. Видимо у него ничего не получалось, потому что оно огорченно вздохнуло и обернулось к туктипу. В его глазах ясно читался вопрос. Оно прикоснулось к туктипу, ощутимо сосредоточилось. Туктип почувствовал его напряжение, от этого напряжения мысле-волны существа стали восприниматься сознанием гораздо чётче и понятнее. Туктип различил вопрос.
-Кто ты? Куда ты идешь?
-Я, мы все туктипы. Я иду, собирая опыт, в сторону океана к пещерам туктипов.
-Мне нужно поскорее выйти на открытое пространство. Склоны оврага глушат сигнал, из-за этого я не могу связаться с кораблём.
В сознании туктипа всплыл образ большой серой пещеры и очень большого яйца.
-После полудня я и ты выйдем на ровное и открытое пространство.
-Спасибо что спас меня вчера от змеи.
В голове туктипа возник образ каахи.
-В том, что кааха на тебя напал, была моя вина. Ведь это я разбудил его, когда падая, ударился о дерево.
Смутился туктип.
- Пора в путь. Солнце уже высоко.
Разорвав контакт, но весьма довольные полученным результатом они двинулись вниз вдоль ручья. Стены оврага постепенно расширились, а сам ручей наконец-то разлился в неширокую речушку.
Ближе к полудню, когда до открытого пространства идти оставалось совсем немного, туктип понял, что им придется возвращаться вверх по течению. Речка, разливаясь все сильнее, подступила почти вплотную к высокому, обрывистому берегу, по которому они сейчас шли. Противоположный берег был пологим, но речка уже была такой ширины, что переместиться туктипу, да еще с существом, было бы невозможно.