К вечеру поток гостей заметно сократился. За час до аукциона в зале остались лишь те, кто намеревался принять в нём участие. Интерес к фотографиям поутих, и вечер перетёк в формат светской коктейльной вечеринки. Группы формировались стихийно, обсуждая всё подряд: от искусства до политики, от эко-инициатив до передовых технологий. Михаил и Анна, уставшие за день, предпочли держаться вместе, как будто их связывало что-то большее, чем просто совместный проект. Окружающие восприняли их как пару и старались не вторгаться в их единение без особой надобности. Некоторое время они стояли молча, наслаждаясь редкой передышкой. Первой заговорила Анна:
— Спасибо тебе за этот день, — сказала она, взглянув на него с тёплой улыбкой. — Никогда бы не подумала, что мечта может так быстро и легко сбыться.
Михаил рассмеялся, в его глазах блеснул озорной огонёк:
— Тогда самое время придумать новую мечту!
Анна ненадолго задумалась, её взгляд стал отстраненным, словно она погрузилась в свои мысли. Затем тихо ответила:
— Некоторые мечты лучше оставить мечтами.
Михаил вдруг поднес её руку к своим губам и осторожно поцеловал, словно рыцарь, преклоняющийся перед принцессой. Этот жест, столь порывистый и искренний, застал его самого врасплох. Почувствовав лёгкое смущение, он поспешно перевел разговор в более обыденное русло:
— Всё так закрутилось, что я даже не спросил… Кем ты работаешь?
Анна чуть нахмурилась, но ответила:
— Отец устроил меня в логистическую компанию. Работа специфическая, я не могу разглашать детали. В общем, мы сотрудничаем с отказниками. Они не доверяют машинам и цифровым носителям, поэтому всё приходится делать вручную, по старинке. Даже бумажный документооборот у нас до сих пор в ходу. Михаил удивился:
— Серьёзно? Это же выглядит как фанатизм! Неужели настолько?
Анна пожала плечами:
— Это вопрос доверия. Если коммуна почувствует, что что-то не так, они сразу прекратят сотрудничество. Они боятся, что машины или цифровые данные могут быть использованы против них. Для них это вопрос безопасности, а не прогресса.
Михаил вскинул брови, задумавшись:
— Но чего они боятся?
Анна задумчиво склонила голову, словно обдумывая, как лучше объяснить:
— Не всегда всё было так хорошо. Еще 50 лет назад машины убивали. Государства, обладавшие технологиями, порабощали тех, кто их не имел. Некоторые народы до сих пор не могут этого забыть.
Михаил нахмурился, осознавая масштабы проблемы:
— Да, я никогда об этом не думал. Здесь, в нашем мире, всё кажется таким… устойчивым. А что они продают?
— Продукты питания, выращенные без добавок и технологий, — объяснила Анна. — По старинке. А еще изделия ручной работы. Это сейчас ценится очень высоко.
Михаил слегка улыбнулся, но в его глазах читалось недоумение:
— Чем плоха еда, сделанная машинами? Или вещи, созданные роботами? Они ведь практически совершенны.
Анна засмеялась:
— Ты просто ещё не распробовал. Настоящий вкус невозможно передать синтетике. Попробуешь, и больше не захочешь возвращаться к этой "пластмассе". А то, что машины делают идеально, со временем начнёт вызывать подозрение.
— Поэтому ты не используешь нейролинк?
— Сначала да, из-за этого. А теперь — это мой личный выбор, не связанный ни с работой, ни с социальным статусом.
Михаил с интересом смотрел на неё:
— И каково это? Жить вне… ну, общего потока?
Анна покачала головой, ее взгляд скользнул по оживлённому залу:
— Это не "вне". Это просто другое общество, с другими ценностями. И оно мне ближе. Посмотри вокруг, как всё живо. Люди общаются, смеются. Если бы это была обычная выставка, каждый был бы погружен в свой гаджет и торопился куда-то.
Михаил обвел взглядом гостей, задержавшись на маленькой группе, где кто-то весело жестикулировал, что-то обсуждая. Он кивнул, соглашаясь:
— Ты права. Иногда кажется, что мы разучились просто быть вместе.
К ним подошёл молодой человек, чей вид сразу притягивал взгляд. Он напоминал слегка сумасшедшего профессора: растрёпанные, очевидно давно немытые волосы, мешковатая одежда, подобранная без всякого внимания к цвету, длинные тонкие пальцы и быстрые, словно электрические, движения. Его взгляд перескакивал с одного объекта на другой, не задерживаясь более чем на несколько секунд. На запястьях были заметны наколки с эзотерическими символами, которые добавляли ему ещё больше загадочности.
— Извиняюсь! — начал он, почти перебивая собственные слова. — Я мельком услышал ваш разговор. Вас правда интересуют жители коммун?
Михаил, заметив, как Анна слегка напряглась от такой бестактности, решил смягчить ситуацию:
— Мне кажется, вы больше смахиваете на анархиста, чем на коммуниста.
— Спасибо за комплимент, — парировал незнакомец, и, будто забыв, зачем подошёл, добавил: — Вы же организаторы этой... вечеринки?
Анна нахмурилась:
— Это не вечеринка, а фотовыставка, — укоризненно поправила она.
— Ну да, конечно, фотовыставка, плавно переходящая в вечеринку, — хмыкнул он. — Здесь явно не хватает чего-нибудь покрепче. Кстати, у нас будет автопати? Вы с нами?
Не дожидаясь ответа, он вытащил из кармана металлическую фляжку и демонстративно предложил выпить "за знакомство". Михаил находил этого человека забавным, несмотря на его претенциозность. Анна, напротив, сохраняла вежливую, но холодную дистанцию.
— Ах да, меня зовут Мэрилин, и я волшебник, — с неожиданной серьезностью представился он, протягивая руку Анне.
К удивлению Михаила, Анна ответила на этот жест, ничуть не колеблясь.
— Кого я только не встречал, — с улыбкой вмешался Михаил, — и кем себя только не называют в нашем безработном веке, но волшебник... это что-то новенькое.
Мэрилин усмехнулся, с явным удовольствием поддерживая игру:
— Всё на самом деле просто. Я творю чудеса. А что такое чудо? Это умение делать то, что кажется непостижимым для других. Вот, например, наука — это та же религия. Мы верим специалистам, поручая им то, о чём сами ничего не знаем. А что уж говорить о роботах? Вам не кажется, что вера в сверхразум превзошла все религии, которые существовали до этого?
— А я-то думал, что философ здесь я, — засмеялся Михаил.
— Расслабьтесь, — отмахнулся Мэрилин, — здесь все такие же чудики, как и вы.
— Быстро вы нас квалифицировали, — заметила Анна. — По-моему, чудак здесь только вы.
Мэрилин откинулся назад, будто наслаждаясь её замечанием:
— Анна, верно? Сами того не подозревая, вы разворошили гнездо.
— Какое гнездо? — нахмурился Михаил.
Мэрилин понизил голос, будто делая великое одолжение:
— Тут есть те, кто здесь случайно, кто едва знаком с остальными. Вы, к примеру. Но я вам кое-что скажу. Такая выставка — идеальное прикрытие для тайной встречи. Никаких камер, никакого Wi-Fi. Это настоящая конспирация.
— Вы намекаете, что мы в чём-то замешаны? Или вы о себе? — уточнил Михаил.
— Я просто гипотетически, — протянул Мэрилин. — А вас зовут Михаил, верно?
— Думаю, это было несложно угадать, — ответил тот.
— Так и есть, брат. Считай, что мы познакомились. Вон там, у стены, мои друзья. Настоящие заговорщики. Пойдемте, познакомлю. У вас как раз осталось минут двадцать, чтобы лучше узнать гостей.
Михаил бросил взгляд на Анну, ожидая её реакции. Она, не выдала ни поддержки, ни возражений. Тогда он кивнул, соглашаясь, и Мэрилин, словно старый друг, взял их обоих под руку и повёл к группе из шести человек, оживленно что-то обсуждающих.
— Что обсуждаем? — вихрем ворвался в разговор Мэрлин, без лишних церемоний втиснув Михаила и Анну в компанию.
— Очередные теории заговора, — ухмыльнулся один из собеседников, худощавый мужчина с задумчивым взглядом. —Дмитрий утверждает, что акционерная собственность — фикция, Артем не согласен - если коротко.
— Ну так это и есть чистейшая фикция, — отмахнулся Мэрлин. — О чём спор-то?