Выбрать главу

Измена себе – это тоже измена. Неяркое море в конце ноября

Бездомные души качает, качает, швыряется галькой в щербатый бетон.

Несносная осень – в начале печали, последний билет и купейный вагон,

В заляпанных окнах солёное солнце… Курортный перрон, оглушительный свет.

Волна за волною на встречу несётся: ты наших, хмельных, беспокойных кровей!

Шиповник с горы назову сердоликом, примерю листву - амарант, серебро.

Понять ли столичным, усталым, безликим, зачем Бодхидхарма к закату убрёл?

Зачем нам закаты, разлуки, потери, никчёмная старость, бесснежная глушь?

Того ли хотели, туда ли летели, сменив ледоставы на воду из луж…

Любая вода поднимается в тучи и падает в море, круги сотворя.

Оставь свои стансы! Что может быть лучше пустынного пляжа в конце октября?

Поджарые кошки, несмелые крабы, промокшие ноги, монетка на сча…

Невольная воля для сильных и слабых. Письмо без ответа в кармане плаща.

 

Клейморе

 

Горы питают гордость, сминают горе.

Шёл за победой, вышел с душой иной...

Я предпочту на миг раствориться в море,

Прыгнуть с крутого берега, стать волной.

Чаячьим пёрышком в белой ладони пены,

Горьким зерном балтийского янтаря,

Рыбиной вроде ската или мурены,

Маленькой дочкой большого кита-царя.

Храброй русалкой, дурочкой легконогой,

Донной коровой, Стеллер, привет-пока,

Устрицей с пляжа, дельфином из Ориноко,

Птичьей душой с забытого маяка.

Я поплыву яростным галеоном,

За субмариной на глубину нырну,

Я притворюсь красным морским драконом

И напугаю доверчивую луну,

И утону... Глупости, вот же суша,

Море я возвратилась, пора прощать...

Море мигнёт рыбкой из мелкой лужи

И на плече оставит свою печать.

 

Крымские горы

 

Тропой татарской к вершине мира, где сушь и благость,

Чабрец и донник, орлы и козы, любовь моя…

В костёр бродяги подбросил звёзды проказник-август.

Жара гуляет от Чатыр-Дага до Ак-Кая.

Играют кони, хрипят олени, спадают груши.

От красных ягод такая яркость – в глазах темно.

Любой бродяга на этом свете кому-то нужен,

Забудут люди – хотя бы богу не все равно.

Пошлёт пастушку, кувшин, лепёшку, кусочек сыра,

Осколок неба, голубок белых у родника.

В пещере сыро, на камне имя чужого сына –

Был партизаном – стал кипарисом, сплетя века.

Послушай птицу, ступай на небо, вернись счастливым.

Бродяг как прежде ведёт друг к другу Чумацкий шлях.

…Сады тихонько роняют листья, инжир и сливы.

В совином шорохе снова слышится: «Бисмиллях»…

 

Обратный отсчет

 

Десять купленных дней лета.

Девять бабочек, восемь вишен,

Семь цветов на полотне неба,

Шесть котов на козырьке крыши.

Пять мальчишек босиком к морю –

Строить замок, космодром, крепость,

Разбегаться и нырять с мола,

Из ракушек собирать ребус.

Разгадайте четырёх принцев,

Трёх коней, два позывных в чате.

Если лето десять дней длится,

Разве хватит одного счастья?

Соловьиные слова кружат,

Козьи тропы к родникам лезут.

И кораблик бороздит лужи,

И девчонка, натянув леску,

Правит в Лисс из полутьмы леса,

Десять бабочек летят следом.

Крепостные куличи Бреста

Разметало по волнам лето.

Девять ласточек, восемь мидий...

 

Туман Чембало

 

В тот день, когда закончится зима,

Зелёный луч усталых век коснётся,

И прошлое нежданное проснётся,

И отшумят прибрежные шторма.

Ступай со мной на ветреный бульвар,

Туда, где расцветают абрикосы,

И девушек распущенные косы

Туманят взор мужьям нечастых пар.

 

Смотри, как ошалелые спешат

Троллейбусы, курьеры и туристы.

Колдует кофе смуглая бариста.

Истаял снег, и нечего решать.

Из бухты в бухту – катер напрокат.

Шершава фиолентовая яшма.

Дышать легко. Состариться не страшно.

Давай опять сыграем в дурака.

 

Я кану в море дней, а ты храни

Потомкам для достойного примера

Помятые доспехи тамплиера

И платье королевы Сен-Дени.

С Чембало спала белая чалма,

Туман окутал яхты и причалы

И чайки раскричались…

Ты молчала

В тот день, когда закончилась зима.

 

Бойцовый кот

 

Бойцовый кот – таких осталось мало –

Имеет вид побитый и бывалый.

Гуляет по горам, ежей пугает,

Дурных брехливых шавок избегает,

При встрече – рвёт. Но лай не стоит драки.

Его враги – коты, а не собаки.

В хлеву трепещет всякая скотина,

Когда на бой выходят паладины,

И чёрный рыцарь в алых розах ран

Орет как в Аскалоне: «Босеан!».