Домик небольшой. Стою и рассматриваю старую покрытую небольшим трещинами дверь. Очень хочется повернуться и посмотреть на Обри, но тело как будто окоченело. Я стою с закрытыми глазами и спрашиваю себя уже в двадцатый раз подряд: «Что я здесь делаю?». Мне нужно просто поднять руку и постучать в дверь. Но для чего? Чтобы увидеть надменное лицо старика, который будет рад поиздеваться надо мной? Я мотаю головой и поворачиваю в сторону леса. Я не собираюсь пресмыкаться перед этими людьми – кем бы они ни были.
Но я не успеваю сделать и шагу, как скрип двери заставляет меня обернуться и посмотреть на невысокого крепкого старика. На голове практически нет волос, взгляд черных глаз цепкий и пристальный. Кажется, что если схватишь его за кисть руки, то сломаешь ненароком. Я обнимаю себя руками и недоверчиво смотрю на мужчину.
- Я Пегги, девочка, - говорит старик, и на его лице нет ни грамма надменности – лишь сонная усталость. Странное имя для мужчины, но сейчас это было едва ли важнее того, что мои ноги начинают замерзать.
Я киваю и переминаюсь с ноги на ногу. Наверное, смотрюсь комично в зеленой пижаме.
- Заходи, пока еще чего не ляпнула и не разозлила Обри еще сильнее, - говорит он и закашливается.
Я делаю шаг внутрь и замираю в узком коридоре, втягивая ноздрями затхлый запах: старых вещей и пыли. Дома очень тепло, и я с облегчением выдыхаю, потирая руки.
- Вы болеете? – спрашиваю я и прохожу слегка вперед, пропуская тем самым старика.
- Нет, я просто очень старый, - без сарказма говорит Пегги и шаркает вперед. Затем он понимает, что я не следую за ним и оборачивается, недоумевающе разглядывая меня. – Ты чего вросла в пол как олениха загнанная? Иди за мной. Всё равно тебе или в лес, или ко мне, так что не торчи в коридоре как заноза в твоей пятке.
Последняя, как будто вспомнив, что ее упомянули, заныла – а за ней и вся стопа. Я сжимаю зубы и прохожу по длинному и темному коридору в маленькую кухню. Мебель хоть и старенькая, но крепкая. Всё здесь находится в шаговой доступности – только руку протяни. В центре комнаты стоит мощный стол с тремя стульями, и складывается впечатление, что он достался старику из какого-то большого дома – настолько несуразно он смотрится в крошечной кухне. Вокруг стола, прижатые к стене, располагаются две столешницы с дверцами и высокий стеллаж с банками с чем-то сыпучим. Наверное, с крупами.
- Правильно, осматривай свои владения, - скрипит позади голос Пегги. – Пойдем еще чего покажу.
Старичок поднимает шкуру с пола, где оказывается деревянная дверь. Он ловко хватается за кольцо и тянет на себя тяжелый и толстый массив. В нос ударяет запах сырости и гнилых овощей. Что-то подобное я помню из своего детства, когда мы с бабушкой перебирали овощи.
- Я же еще не сказала, что собираюсь у вас оставаться, - говорю я и спускаюсь по скрипучей лестнице вниз за Пегги, который, как мне кажется, слишком ловко это делает для своего возраста – пока я со стоном ставлю каждую стопу на грубую деревянную перекладину, Пегги уже скрывается в сумраке холодного подвала.
- А то у тебя есть выбор, девочка, - со смехом выдает Пегги и протягивает мне свою костлявую руку, помогая спуститься.
Я грустно выдыхаю и вглядываюсь в темноту. Пегги обводит рукой разделенные перекладинами секции, внутри которых лежат фрукты и овощи.
- Тут у меня картошка, капуста есть, морковь, - мы поворачиваемся еще дальше, - чеснок на полках вон там. Банки с соленьями. Тут свекла. Конечно, кое-что уже прогнило, и надо бы перебрать уже, но до лета хватит.
Мы подходим ближе к последней самой маленькой секции, в которой лежит снег на чем-то, а в стене для этого, видимо, сделана небольшая дыра.
- Здесь заледеневшие остатки мяса, - говорит Пегги и заходится новым приступом кашля.
Я обеспокоено кошусь на старика, а он, заметив мое пристальное внимание, отмахивается рукой и направляется к лестнице.
- Хватит меня так разглядывать, а то подумаю, что глаз положила, - говорит Пегги, и я ловлю себя на мысли, что впервые, как сюда попала, улыбаюсь.