Пегги помогает мне выбраться из холодного подвала и закрывает дверь, заново накрывая шкурой.
- Всё может быть, Пегги, - протягиваю я, и ловлю на себе ухмылку старика, собирающую все его морщины на одной части лица.
Он качает головой и бормочет себе под нос.
- Ой, дурная девка, - ворчит он, направляясь куда-то вглубь дома. Но мне от его слов ничуть не обидно, поэтому я радостно плетусь за стариком, понимая, что мне здесь, в этом скромном и ветхом домишке так комфортно, как не было даже в богатом доме Обри.
- Что задумалась, непутевая? – ворчит Пегги, оглядываясь на меня. – Я тут тебе покои царские предлагаю, а ты мух считаешь.
Я фокусирую свой взгляд на комнате, в которую мы попали, и замираю от неожиданности. Здесь пахнет свежим деревом и яблоками. Вся мебель здесь светлая и новая в сравнении с другими в доме. Посреди комнаты стоит двуспальная большая кровать, застеленная светлыми простынями, справа стоит шкаф для вещей, где уже лежала пара мотков ткани, а слева стол без стула. Я подхожу к окну и смотрю на невероятно красивый вид, который открывается мне: покрытые пушистым слоем снега раскидистые ели стоят вокруг большого колодца, около которого стоят утопленные в снегу скамейки. Вдалеке лед покрывает небольшое озеро. Летом, наверное, здесь просто замечательно.
- И чья же это комната? – спрашиваю я, присаживаясь на край кровати. – Она прямо-таки новая.
Пегги хмурится. Наверное, ему не нравится мой вопрос. А в глазах появляется печаль.
- А тебе-то что? Хочешь, могу поселить в кладовке с граблями?
Я улыбаюсь и мотаю головой.
- Нет, всё прекрасно, правда, - отвечаю я.
- Ладно, я нагрел в печи пару ведер воды, поэтому иди помойся, а потом посмотрим, что там с твоими ногами, - говорит Пегги и уходит.
Я быстро нахожу что-то вроде купальни с деревянным поддоном, с наслаждением соскребаю с кожи грязь скрученной соломой и возвращаюсь к себе в комнату, чтобы наконец-то заняться стопами. К счастью, заноза сидит не так уж и глубоко. Я поддеваю ее ногтем и вытягиваю, сопровождая всю процедуру шипением.
- Ооооль, а я-то думал, ты тут с кошкой дерешься, - кряхтит Пегги и протягивает мне бутылек с жидкостью. Я открываю колпачок и делаю первый вдох, закашливаясь.
- Это что за отрава? – хриплю я, закрывая отодвигая бутылку подальше от носа.
- Так это для увеселения напиток, но хорошо помогает подсушить рану и не дать ей загноиться, - говорит Пегги. – Но радует, что тебе он не нравится.
- Почему это? – интересуюсь я, наливая себе на руку увеселительный напиток и нанося его на ранки.
- Так не пьяница ты, значит, - довольно заключает Пегги. – И как покончишь с лечением, то иди готовь похлебку, а то подохнем с тобой как крысы подзаборные от голода.
Я закатываю глаза и закрываю бутылку.
Глава 7
Я стою и смотрю в окно – в ту темноту, которая окутывает север ночью. Она непроглядная, холодная и жуткая. И с годами меньше я ее бояться не стала. Дома тепло благодаря дровам и печке, но Пегги сказал, что под утро станет холодно, поэтому, скорее всего, поспать слишком долго мне не удастся. Живот молчит, переваривая тушеное мясо и картофель – правда, без соли. И это для меня немного сложно. Но голод был настолько силен, что я вмиг проглотила похлебку.
На улице тишина – она заставляет задуматься и принять тот факт, что я сейчас вдалеке от дома, с неизвестным будущим и опасным настоящим. Фари. Красивое лицо подруги всплывает в памяти и окутывает меня как нежное розовое облако. Она всегда со мной и за меня – о таком человеке и друге рядом можно только мечтать. Ее сердце такое открытое, чуткое и, в противовес моему черствому, всегда сочувствующее – эмпатичное. Наверное, поэтому я много лет назад подружилась с ней – чтобы учиться быть человеком. В глазах начинает щипать.
Луна красным пятном зловеще освещает черное небо. Я плотнее укутываюсь в простыню, радуясь, что нахожусь в теплом доме, а не там – на холодном снегу. Где-то через стену слышится храп Пегги. Вот и я собираюсь развернуться и опробовать свою новую кровать, как вдруг два удара о стекло заставляют меня отпрыгнуть назад. Простыня стягивается на моих плечах. Храп прекращается. В окне появляется знакомое лицо Харраса. Зеленые глаза на фоне черных волос и бледной в темноте кожи кажутся особенно зловещими и яркими. Парень кивает на заслонку, которую я должна открыть. Я делаю шаг вперед и тяну руку, которую в тот же миг перехватывает жилистая и тощая – Пегги. Я поворачиваюсь и смотрю в черные сонные глаза старика. Его брови сдвинуты, а губы поджаты.