Обри хмурится и задумывается на мгновение о чем-то, а затем встает на ноги и уходит, запирая меня на замок. И я остаюсь одна в сыром холодном помещении. Из удобств у меня только подстилка из соломы и мои мокрые вещи. Я всхлипываю впервые за долгое время и разрешаю себе расплакаться, сдирая с себя мокрые вещи и оставаясь только в одной хлопковой пижаме, которую по стечению обстоятельств не затронула влага.
Я засыпаю беспокойным сном и время от времени открываю глаза из-за навязчивого чувства, что кто-то смотрит на меня – но не вижу никого.
- Смотри, это, наверное, она, Абак, - раздается шепот.
- Харрас, отец сказал только еду ей и воду положить. Если он застанет нас здесь, то когти нам вырвет с корнем.
Тело болит, и я понимаю, что не могу открыть глаза. Мне жарко. И я издаю стон боли. Где-то неподалеку от меня – даже наверняка совсем рядом, я слышу звяканье металла об пол. И запах чего-то мясного дразнит ноздри.
- Мы просто посмотрим на нее – и сразу уйдем.
Колебания воздуха оповестили меня о том, что любопытные парни совсем рядом. Прохладные пальцы касаются моего лица и ложатся на щеку.
- У нее такая нежная кожа, - шепчет парень рядом со мной. – И красивые светлые волосы. Я никогда таких не видел. Как облака они белые.
Я издаю еще один стон от бессилия, потому что не могу открыть глаза, и от боли, которая сковала мои мышцы.
- Она должна быть такой красной?
- С ней что-то не то, Харрас. Хотя, с другой стороны, может, для ее вида это нормально.
В следующий раз я открываю глаза, когда солнце бьет в маленькое окошечко, освещая мою камеру. Я сажусь с большим трудом и безразлично смотрю на тарелку с едой, в которой уже пирует рой мух. Сил хватает только на то, чтобы смотреть в одну точку.
Кто-то тяжело спускается по лестнице – и вот перед решетками из тени появляется Обри. Нем из одежды только хлопковые свободные брюки, которые низко сидят на бедрах, но это всё же лучше, что без одежды вовсе. На щеках легкая щетина. При свете отлично видно, как мышцы перекатываются под смуглой кожей. Возможно, он этого не осознает, но природа не обделила мужчину красотой.
Мужчина хмурится. Между его бровями появляются заломы. Он открывает замок и подходит ко мне, садится на корточки и поднимает пальцами мой подбородок. Я издаю стон, когда шея начинает ныть.
- Как тебя зовут? – спрашивает он и прикасается губами к моему любу.
- Варя, - шепчу я и медленно съезжаю по стене на бок.
Обри поворачивается и смотрит на нетронутые миски с едой и водой – поджимает губы.
- Саванна! – кричит он и, кажется, от его крика сотрясаются стены. – Харрас!
Глава 5
Когда я в следующий раз открываю глаза, то вижу перед собой невероятно красивую женщину с русыми волосами и зелеными глазами: стройная фигура облачена в длинное платье с веревкой вместо пояса, обеспокоенный взгляд, полные губы и небольшой шрам над бровью. Тонкие пальцы вмиг ложатся мне на лоб, а затем открывают шире мне глаза, рот и командуют кому-то за спиной подойти поближе.
- Харрас, сын, бери ее на руки и неси на второй этаж, - говорит она. И когда взгляд Саванны касается нахмуренного лица мужа, то черты лица как будто светлеют. – Она больна, Обри.
- Чем же? – спрашивает мужчина, наблюдая, как его сын появляется из-за его спины и поднимает меня на руки. Это же подросток лет семнадцати! Как ему не тяжело меня нести?
- Будем надеяться, что просто простудилась, - заключает женщина и поднимается вместе с нами.
Несмотря на возраст парня, несет он меня вполне уверено. Если не видеть юного угловатого лица, то можно подумать, что меня держат крепкие руки мужчины.
- Люди, - долетает до моих ушей слово Обри, которое звучит больше как ругательство, чем комплимент.
В какой-то момент Харрас, занося меня в маленькую комнату, больше напоминающую подсобное помещение, ударяется моими ногами о косяк. Я вскрикиваю и начинаю тяжело дышать, потому что сейчас мое тело больше напоминает оголенный нерв.
- Ох, прости меня, - извиняется он, и смотрит на меня своими зелеными глазами матери, в которых читается испуг. Парень осторожно кладет меня на кровать – и я с облегчением и наслаждением выдыхаю.
- Ничего, - шелестят слова из моего рта.