Обри заходит в спальню следом за своей женой и садится на край кровати.
- Что тебе нужно для ее лечения? – спрашивает у своей жены мужчина, но смотрит на меня.
Саванна копается в какой-то коробке с мешочками, развязывает их, нюхает, а затем снова завязывает. Ее лицо кажется юным, но я понимаю, что это совсем не так.
- Всё есть, мне только нужна горячая вода и чистые ткани, - говорит она и улыбается Обри.
Обри встает и поворачивается к Харрасу.
- Помоги матери, а я пока иду на охоту с мужчинами. Буду вечером, - говорит он и единственный раз оборачивается, чтобы посмотреть на меня, а затем на своего сына. – Прикажу Малику присматривать за ней.
Саванна начинает меня раздевать, но я упрямо не поддаюсь, косясь на замерзшего за её спиной Харраса. Возможно, этим людям и привычна нагота, но мне нет. И раздеваться перед молодым парнем я не намерена, какими бы благими его намерения ни были.
- Харрас, сходя за тканями и горячей водой, - говорит она, ни секунды не сомневаясь, что сын пойдет и выполнит ее просьбу. Харрас быстро исчезает в темноте коридоров, а я позволяю женщине раздеть меня, со стоном поднимая и опуская конечности. Голова начинает болеть сильнее – и я прикрываю глаза. – А теперь открывай рот и принимай всё, что я тебе даю, без возражений. Ты должна бороться и идти мне навстречу – тогда всё получится.
Я пила травяные настои и иногда сдерживала рвотные позывы от количества выпитого или горечи лекарства. На груди у меня были привязаны какие-то тканевые компрессы. И через время Саванна, к моему счастью, пожелала мне глубоко сна и ушла вместе со всеми своими мешочками, баночками и коробками.
- До завтра, тигрица. Ночь будет непростой, - говорит мне Саванна, вытирая пот со лба и потирая уставшие глаза, - но завтра должно стать гораздо легче. Наши волки за тобой присмотрят, не переживай. Кто бы ни причинил тебе боль, он сюда не прорвется.
Волки? Странное название для своих людей. Но с другой стороны, что же я знаю об этих людях? Наверное, ничего. И судя по тому, что я еще жива – тот, кто меня украл, по каким-то причинам не довел задуманное до конца, иначе меня бы здесь не было. И еще одно я теперь знаю точно – пропавшие девушки не замерзли на улице, а их похитили.
Я начинаю проваливаться в сон, всё мое тело мокрое от пота. Кажется, как будто в комнате мало кислорода. Но окно на улицу открыто – и это большее, на что я могу рассчитывать в своем положении. Кто-то зашел в мою комнату и направляется ко мне. Я смотрю сквозь сонные глаза на рыжего высокого и подтянутого парня с черными глазами. Он кивает мне и исчезает снова в дверном проеме. Наверное, это тот Малик, про которого говорил Обри.
Я закрываю глаза и забываюсь глубоким и крепким сном.
***
Просыпаюсь я ранним утром. Вокруг тишина: ни разговоров с улицы, ни шума строительных работ. Я вся мокрая, потому что ночка выдалась жаркая во всех смыслах. Меня бросало то в жар, то в холод. Голова болела. А сейчас как будто всё сняло рукой, за что я безмерно благодарна Саванне. Я нахожу на деревянном стуле рядом с кроватью свои чистые вещи с травяным запахом, но на грязное тело не решаюсь их надевать, поэтому, закутавшись в простыню, топаю к выходу из комнаты. Там меня ждет Малик, прислонившись своей долговязой фигурой к стене.
- Привет, - говорю я и ловлю на себе снисходительный взгляд парня. Он кивает, тем самым говоря, что слышит меня. – У вас есть где помыться?
Малик молча кивает и открывает дверь в соседнюю комнату, которая, наверное, именуется купальней. Внутри меня встречает каменный неровный пол, который заканчивается огромным каменным столбом. Из него со всех сторон бьет холодная вода. При желании тут может одновременно мыться человек шесть. Никаких тебе современных удобств, света, горячей воды, электричества – не говоря уже об интернете. Я сначала стираю простыню как могу руками, а затем кладу ее на выступ и, стиснув зубы, делаю шаг под ледяную струю. Но всё-таки не выдерживаю и вскрикиваю, судорожно проводя по телу ладонями.
- Я могу помочь, - раздается за моей спиной. И я резко разворачиваюсь на ступне и заваливаюсь на спину, но не успеваю, к счастью, удариться, потому что меня ловят сильные руки. Я смотрю на сильные молодые руки и переплетение вен, длинные крепкие пальцы держат меня за предплечья. Я поднимаю голову и смотрю в зеленые глаза Харраса, на прямой нос и широкие брови, молодую копию своего отца, выпрямляюсь и делаю шаг назад, прикрывая грудь.