Зимой в дом приехал Кхан Аканти, он уже давно превратился из красивого юноши в красивого мужчину и приезжал часто, неизменно в компании шикарной дамы в шикарном наряде. В этот раз его визит несколько затянулся, потом сопровождающая его дама неожиданно уехала, он же почему - то остался. В заведенном распорядке дома ничего особенно не изменилось, я все так же натирала паркет и стряхивала пыль, получала выволочку от экономки за плохую старательность, тайком пробиралась в библиотеку за очередной книгой и запиралась в своей спальне, уносясь на парусах мечты в хрустальную даль. Ничего не менялось до того случая, когда я пробравшись в библиотеку, не уснула в кресле с открытой книгой на коленях. Я почти не позволяла себе подобных вольностей, иначе экономка Ильди, уже давно бы меня поймала, но тот день был наполнен сплошными неприятностями. Мне не хотелось подниматься в свою комнату, запираться в ее убогой обстановке, видеть вокруг себя рваные обои, вбитые в стены гвозди, предназначенные для моей одежды, продавленный матрас с линялым постельным бельем, вместо красивой атласной постели под богато драпированным балдахином. В моей комнате не было мебели, даже стула, а я хотела быть красивой и видеть вокруг себя только красоту, поэтому и осталась в библиотеке, в огромном кресле, подобрав под себя босые ноги, и уснула, чтобы проснувшись от еле слышного шороха неожиданно увидеть его перед собой, прекрасного принца из прекрасной сказки. В мягком сиянии торшера он словно светился волшебством и смотрел на меня проникновенно нежно.
- Санай...
И я невольно потянулась к нему, не отводя завороженного взгляда от его таких прозрачных глаз, их тепла и ласки. Он пришел забрать меня из этой затхлой бытности, избавить от неизменного чувства собственной неполноценности, он пришел подарить мне мечту.
- Тебе воспрещено покидать восточную часть дома.
Я растеряно заморгала. Иллюзия рассеялась. Передо мной стоял Кхан Аканти, взирающий на меня со странной смесью заинтересованности и некоторой растерянности. Я испуганно взлетела, впечатавшись в его широкую грудь, услышала его выдох, он покачнулся и мы повалились на пол библиотеки. Он играл, конечно, иначе, как бы я смогла сбить с ног такого рослого мужчину? Кхан перекатился, подминая меня под себя и как - то странно насмешливо улыбнулся, с трогательной ласковостью убирая упавшую прядь волос с моего лица.
- Ты пробираешься по ночам в библиотеку и выбираешь для чтения очень странные книги, учитывая твою внешность...
- Я не красива, я знаю...
- Кто тебе сказал, что ты некрасива?
На его лице отразилось недоумение, он приподнялся на локтях, немного освобождая меня от своего веса.
- Меня дразнили в школе...
- Они ничего не понимают.
Его неожиданно мягкая улыбка и мое внезапное открытие, Кхан Аканти не был пугающе - высокомерным, он мог быть вот таким, добрым и ласковым.
- Все не могут ошибаться.
- Ты права, - Кхан снова улыбнулся и встал, протягивая мне руку и помогая подняться с пола. - Отправляйся спать, Сани, и можешь прихватить книгу с собой.
- Спасибо вам, господин Аканти.
Я искренне поблагодарила его, поспешно обуваясь, сделала книксен и вылетела из библиотеки с прихваченной книгой. Утро же встретила меня ошеломительными изменениями, я была испуганна, но определенно счастлива. Испуг же был больше от того, что я опасалась не справиться со своими новыми обязанностями. Ильди за завтраком сообщила мне, что с этого дня я буду прислуживать за столом господину Аканти и убирать только его комнаты. Это было для меня все, счастье, повышение в должности до старшей горничной, свободное время, форменное платье и туфли. Теперь мне дозволялось появляться в парадных комнатах, не тайком, я имела право и обязанности присутствовать там, в очень красивом платье, туфлях и кружевной повязке поверх убранных в узел волос. Это было на самом деле счастье, очень похожее на то, когда мне разрешалось взять самую красивую куклу с полки в чужой детской. То же чувство полета и головокружение от того в твоих руках исполнившаяся мечта о прекрасном. С мечтами всегда так, есть мечты, которые не исполнятся, есть мечты, о которых ты думаешь, с надеждой, и есть мечты, в исполнении, которых ты почти уверен, это кукла, это место старшей горничной и только твое, купленное для тебя платье. Не старое пальто, доставшееся тебе от кого - то из слуг, не разношенные ботинки и штопанное нижнее белье. Все новое, только для тебя и тебе. Я стояла перед зеркалом, приглаживая волосы и пытаясь закрепить шпильками кружево, когда за моей спиной возникла экономка.
- Господин Аканти в столовой, ты почему здесь? - Было нечто неприятное в ее взгляде, что - то отталкивающее в движение губ, когда она говорила со мной. - Он тебя ждет.
И я пошла, побежала, у меня исполнялись мечты, может быть, мне и дальше будет везти. Наверное, я понравилась ему там, в библиотеке, он обратил на меня внимание и я не показалась ему уж совсем посредственной мышкой. В столовой, помимо собственно Аканти, находились еще две горничные, но он попросил их выйти, когда я появилась в комнате. Потом дружески усадил меня за стол, пододвинул чашку кофе и завел непринужденную беседу, с легкой светскостью перескакивая с одной темы на другую. Я застенчиво отвечала, не смея поднять на него глаз, потом расслабилась и даже улыбнулась, он пошутил и я рассмеялась. Это было похоже на мою самую заветную грезу, там, где мною восторгался красивый мужчина, и я буквально купалась в прозрачном свете его глаз. Он восхищался, я ему нравилась, он мне сам тогда об этом сказал, сразу после того, как удивленно приподнял брови, узнав о моей низкой успеваемости в школе, о том, что я провалила выпускные экзамены. Он снова играл со мной в свои беспощадные игры, наслаждаясь моей неопытностью, окутывая туманом лжи, завлекая пойти за ним дальше, на его ласковый голос и слабый свет прозрачных глаз, едва видимый сквозь плотную завесу обмана, что он искусно плел вокруг меня. Им нужны были деньги, я же хотела любви и признательности, я хотела нежности, я настолько сильно хотела перестать постоянно, ощущать свою никчемность и ненужность, меня убивало равнодушие. И я бездумно шла на его голос, позволяла стать себе ведомой, ведомой безжалостным человеком, полностью лишенным сострадания. Я была ему не нужна, но показалась достаточно милой, чтобы развлечься, когда вокруг нет достойных соперников для увлекательной игры. Туман стелился и окутывал, уводил все дальше, в трясину грязи, и я покорно шла на его голос, не замечая того, что увязла и, мне не позволят отмыться от мерзости именуемой "отношениями с Кханом Аканти". Тогда я видела только то, что он позволял мне видеть, и я была счастлива. Он ограничил мои обязанности горничной, запретил экономки Ильди делать мне замечания и позволил пользоваться библиотекой. Моя благодарность семье Аканти обрела более четкие формы, Кхан все изменил, он сделал меня счастливой. Я буквально лучилась от осознания того, что кому - то нужна, небезразлична. Он думал, что заставит меня влюбиться в себя, но я была слишком никем, чтобы даже вообразить подобное. Его драгоценная сестра перестаралась, пытаясь превратить меня в безвольное нечто.