Дневные метания продолжались и ночью. Словно в лихорадочном фотоальбоме, я видела во снах моменты из жизни. Иногда что-то конкретное и понятное, вроде моего дня рождения, проведённого в компании одной только бутылки, а иногда и отдельные кадры, словно вырванные из длинной киноленты: сухое летнее небо, кружевная скатерть, заплетание в косу длинных светлых волос, разбитый и выкинутый в овраг велосипед.
Просыпаясь, я часто хваталась за голову, не понимая где я и кто я. Подъем с потных простыней становился целым испытанием. Моя жизнедеятельность сократилась до похода в туалет, на кухню, и обратно. Температура все ещё держалась высокая, Дэнис буквально выбил мне ещё один больничный. Не знаю, была это лихорадка телесная или душевная. Я словно студент, который в последние ночи готовился к экзамену. Вот только в конце меня буквально ждал экзамен всей моей жизни.
***
Фрагмент из прогноза погоды для города Н:
Как вы знаете, в нашем любимом городе уже несколько месяцев наблюдается невероятный метеорологический феномен, прозванный Нежной белизной. Недавно, характер этого явление изменился — уже несколько дней туман держится над центральным районом, правда, затрагивает он всего несколько зданий. Что ещё примечательно, отключения электричества в районе тумана не наблюдается. Но, все равно, призываем граждан соблюдать осторожность. А теперь об осадках…
***
Я уже не считала дни, проведённые в этой самоизоляции. Жевала остатки батона, намазанные остатками ореховый пасты, когда все заволокло туманом. Я уже автоматически отвернулась от экрана телевизора, ожидая, что сейчас выключиться электричество но… так и замерла с открытым ртом, когда услышала продолжение какого-то неловкого стендапа.
Странности не закончились, ведь на диване, рядом со мной, из воздуха соткалась Рана. Хлеб кя все-таки уронила, и как всегда, пастой вниз, прямо на чистый диван.
Да, Рана в виде призрака сидела в моей квартире. Сначала, меня это жутко нервировало. Как прогнать туман? Вот только она начала мне угрожать — если попытаюсь выгнать, она отключит электричество, и тогда плакал мой холодильник. Очень странная ситуация.
Я активно «деградировала» с призраком на пару. Рана только качала головой. А я закатывала глаза, говоря что-то вроде «Тебя здесь никто не держит».
Ночами, когда, несмотря на моральную усталость, спать не хотелось, я аккуратно смотрела фотки на телефоне. По крупице вымывала из себя первичный гнев, и в моем сите оставалась только одинокая тоска. Не думаю, что София в чем-то виновата и что она специально «уводила» Дэниса от меня — скорее всего, по своей наивности, она вкладывала в их свидания совсем другой смысл. Я не припомню, чтобы у нее хоть когда-то были долгие и серьезные отношения. Такая маленькая и хрупкая София…
Но вот Дэнис все еще вызывал легкое раздражение. Он во многих смыслах был мальчишкой. И в нашей ситуации вел себя как маленький: избегал, прятался и утаивал. Да, у нас свободные отношения, я с самого начала не должна была рассчитывать на что-то серьезное. Но мы же могли просто сесть и поговорить, а он сразу стал искать себе отдых на стороне. Разозлилась бы я меньше, если бы он написал мне прямо? Не знаю… Но это было бы просто честнее, по отношению к нам обоим. Я даже уже могла за чистую монету принять его заявление о желании посмотреть мир. Мало ли, что он там увидит…
С Раной мы даже… общались. Я была вынуждена. Словно снова студентка, с надоедливой соседкой по комнате. Хотя, если честно, «надоедливая» — это слишком громко. Мои чувства после встряски точно немного успокоились. Выровнялась черта колебания. И я воспринимала ее фразочки с какой-то даже любовью.
Тайну своего прошлого она мне так и не открыла. Она говорила о муже, о его ребенке на стороне, о косых взглядах и проклятиях за глаза. Она даже чётко описала мне момент побега из дома.
— В тот день, — начала она, — мой… сын сотворил очень неприятную вещь. Конечно, я сама виновата в его таком поведении…
— Так, так, стоп. Прекрати извиняться! Как ты мне описываешь свой быт, я бы на твоём месте уже давно бы там всех переубивала! Вот же, критики нашлись, да ты была ангелом во плоти!
Понятия не имею, когда я стала так хорошо относиться к Ране. Просто мне действительно было… больно и жутко обидно за неё.
Она похлопала белыми ресницами, пожевала губу и продолжила:
— Ох, хорошо. Так вот, в тот день я отругала сына за сущую мелочь. Уже не помню, может в комнате не убрал, а может работу по дому не сделал. Но он на меня страшно обиделся, — в этот момент она снова замялась, и всхлипнула. — Он в лицо мне крикнул, что я ему никто, уж точно не мать. А потом я узнала, что он изрезал почти всю мою одежду, надеясь выгнать меня из дома, чтобы его настоящая мать заняла моё место…