— Тогда увидимся на яхте, - кивнул я. - А сейчас позвольте откланяться, у меня еще есть некоторые дела.
— Бай-бай, до скорого.
Без пяти пять я был на месте. Взобравшись на яхту, я увидел, как Лунный забавлялся тем, что заряжал в рогатку леденцы и пулял их по бреющей траектории в воду. Это действо сопровождалось довольно смешными звуками. Сначала резинка гудела низким тремоло, а потом раздавался легкий шлепок.
— Грандиозно, - улыбнувшись, сказал я, глядя на этот перфоманс.
— Ну, еще бы, - согласился Лунный. - Из-за ужасно высокой смачиваемости и гигроскопичности сахара мне никак не удается сделать блинчики леденцом, хотя с физической точки зрения форма конфетки идеальна для того, чтобы она смогла попрыгать раз восемь-десять. Но тонут, заразы, хоть плачь.
— Ты что-то мне хотел рассказать?
— Сейчас Мила приедет, тогда расскажу. А может, и не я поведу рассказ, но кое-что мы познать сможем.
— Так ты ее все-таки пригласил?
— Да вот еще, - холодно ответил Лунный. - Она без приглашения явится. Ты же ей сказал, не так ли?
— Ну... Там такое дело сложное...
— Ясен пончик. Да, правду говоря, и нам без человека в погонах трудно придется. Так что пусть приходит. О, то есть, приезжает. Боже мой, сколько пафоса!
Лунный имел в виду полицейский автомобиль, который, сверкая мигалками и пугая окрестности сиреной, остановился прямо напротив «Таинственного исчезновения».
Лунный помог Миле подняться на борт, предложил ей сигарету и налил рому.
— “Barcelo”, - полувопросительно произнесла капитан полиции.
— Anejo, - кивнул Лунный. - Пей и слушай. Кыц, ты помнишь нашего соседа по улице Демократической, толстяка с совершенно непроизносимой фамилией Верлблум?
— О, да, помню, конечно! У него предприятие свое было.
— Ага. И есть по сию пору. Магазин «Маленькая задница».
— «Маленькая модница», - прыснув, поправил я своего эксцентричного друга.
— Сути дела это не меняет, - пожал плечами Лунный. - Так вот. У него есть дочка Анечка. Ей четырнадцать лет, и она — самое умное существо на планете Земля и в сопредельных системах. Ну, во всяком случае, ее высочество так считает. Что самое интересное, она имела разговор с группой наших туристов непосредственно перед их отправлением. И ей есть, что нам поведать. Туману она нагнала — на всю Великобританию хватит. Так вот, к шести часам сия особа прибудет сюда, и наша задача — узнать от нее только правдивые факты, отфильтровать чушь и выдумки, и при этом не напугать.
— А вот я ее возьму и расколю, - горделиво приосанилась Мила.
— И что будешь делать с осколками? - хмыкнул Лунный. - Ее не колоть надо, а уводить за руку по длинной и запутанной стезе невнятных воспоминаний и едва заметных ассоциаций.
— Увязнешь во мхах, - ответила Мила. - Доверься мне.
— В любой другой ситуации я, пожалуй, послушал бы тебя. Но сегодня наоборот, ты должна довериться мне.
— При всем моем к тебе уважении, Лунный, я скорее доверю тебе допрос призрака, нежели четырнадцатилетней девчонки. Во-первых, я сама была такой. Во-вторых, нас в полиции, знаешь ли, не в носу ковыряться учат.
— Нет золота в конце радуги, - тихо сказал Лунный. - Я знаю, как все произойдет. Ты вот вся такая добренькая возьмешь ее за руку и начнешь петь свои сладкоголосые песни. Вплетая в них неуместные и неудобные вопросы. Минут через пятнадцать этого действа она пошлет тебя в такие дали, в которые не всякий рецидивист посылал. Она убежит с яхты, и мы уже никогда не сможем ее разговорить. И ты будешь курить и плеваться с борта, проклиная меня, себя и прокурора в таких выражениях, что сделают честь дальнобойщику, которого на ледяном подъеме подрезал любитель на «Приоре». Вот. Поэтому вы с Кыцем сейчас спуститесь в каюту и сделаете вид, что вас обоих не существует. А я тем временем поведу диалог. Можешь открыть окно, чтобы лучше слышать, но только попробуй встрянь. Мое сотрудничество со следствием прекращается, и я плюю на все это дело и еду в городской парк собирать желуди, потому что моей троюродной сестре нечем кормить свиней.