- Съёмка будет проходить в Двенадцатом, - начинает Койн холодным тоном.
Моя безразличность исчезает. Дома? У меня больше нет дома! Зачем им нужно провоцировать меня на стресс? С моим-то диагнозом?
- Так будет убедительнее… - Продолжает Хеймитч. – Тебе просто нужно будет побродить среди развалин и как бы, между прочим, сказать слова, которые ты выучила. – Ментор внимательно смотрит на меня. – Ты же выучила?
- Выучила, - огрызаюсь я.
- Вот и отлично! – Поднимается Плутарх со своего места. – Вылетаете завтра в десять часов.
Все вдруг встают и расходятся. И это всё, что они хотели мне сказать? Я удивлённо смотрю на Хеймитча.
- Не волнуйся, - он опирается подбородком на свою руку. – Действуем по плану. С завтрашнего дня ты – настоящий символ революции…
Я небрежно провожу рукой по своим волосам и собираюсь сказать ему о глупости их затеи, но мне вдруг становится нехорошо.
Тошнота!
Вот ведь! Сжимаю губы и прикрываю их ладонью.
- Тебе плохо? – Обеспокоенно спрашивает Хеймитч и подходит ближе.
- Что-то не то съела, - часто дышу я. – Пойду к себе. – Встаю со стула и направляюсь к выходу.
- Тебя проводить? – Хеймитч идёт за мной.
- Нет-нет! – Машу рукой. – Всё хорошо. Просто нужно отдохнуть.
Быстрыми шагами добираюсь до своего блока.
Дыши. Дыши. Голова кругом…
Захожу к нам и иду в ванну.
…
Вдох.
Духота.
Глажу живот. Тише. Нам нельзя себя выдавать.
Умываюсь большим количеством холодной воды. По лицу стекают слёзы, но я не плачу. Нужно сходить в медблок и спросить лекарство от токсикоза (если такое есть).
Оправляюсь и выхожу.
Ловлю на себе мамин взгляд.
Она спокойно смотрит на меня. Только вот взгляд необычный.
- Присядь, - зовёт она меня за стол.
Я послушно сажусь и кладу одну руку в другую.
- Это опасно, - вздыхает она.
- О чём ты? – Я действительно не понимаю о чём она.
- То, во что ты ввязываешься… - Мама безнадёжно опускает голову. – Ты можешь потерять ребёнка.
Я перестаю дышать. Как она узнала? Я хочу убежать. Это только моё. Всегда будет моим.
Мама поднимает голову. Я растерянно смотрю в её глаза.
- Я - твоя мать. – Берёт она мои сложенные руки в свои. – Я ещё на прошлой неделе поняла, что ты беременна…
Это странное. Незнакомое мне чувство. Это же моя мама! Я вдруг осознаю, что плачу.
Мама меня поддержит… Мы – семья. Как я могла забыть это???
Я сажусь ещё ближе и обнимаю её.
- Мне страшно, - говорю через слюни и слёзы.
- Остановись, - просит она меня.
Но тут я отодвигаюсь. Я не могу послушать её.
- Нет, - пытаюсь улыбнуться. – Если остановлюсь – буду жалеть всю жизнь… - Если эта жизнь ещё будет.
Мама не отвечает. Она молчит. Возможно, она понимает меня или осуждает. Но она поддержит меня. И мне нужна поддержка. Именно её поддержка.
Спасибо, мама…
Мы решаем, что стоит рассказать Прим. Алексу и Сэму не решаемся. Они могут проболтаться Питу. А это опасно.
На мгновение я осознаю, что не одна. Со мной моя семья. Хоть и без основного человека… Но это ненадолго…
***
- Мы на месте! – Слышу голос Хеймитча в наушнике. Он сидит напротив меня, рядом с ним Гейл, двое солдат. Рядом со мной съёмочная группа (чёртова дюжина).
На мне костюм Цинны. Как всегда прекрасен, хоть и военный. Когда он всё успел?
Смотрю на Гейла. Сегодня он – моя охрана. И вновь безразличие. Мне даже спокойнее, когда он будет меня прикрывать. Давно мы не были рядом в качестве партнёров.
Планолёт опускается на широкую дорогу на окраине Двенадцатого дистрикта. Мы все спускаемся по выдвижной лестнице. Как только последний пассажир спрыгивает, судно улетает.
Гробовая тишина. Она забирается под кожу.
Мы идём по нашему дому. По этому мусору. Вот там был магазин игрушек, а там продавали фрукты, а вон там была пекарня… Я останавливаюсь. Следом за мной останавливаются все остальные.