Её грустные глаза стали молящими. Я просто не могу ей отказать.
И сев поудобнее, я начала без подробностей рассказывать Андерси события прошлых дней. Она вздрагивает, когда я дохожу до описания Гейла. Говорю, что он шутил…
Многое пропускаю.
Мадж в свою очередь рассказывает, что было здесь. Давка. Стресс. Крики. Нас уже похоронили (а Койн, наверное, и рада была этому). Кто-то хотел подняться наверх и искать нас. Естественно, Койн запретила.
- Она собирает команду. – Мадж обеспокоенно смотрит на меня. – Хочет отправить её в Капитолий. Говорит, что пора выигрывать эту войну… - Андерси прикусывают губу.
Не трудно догадаться, кто ещё присоединится к команде Койн…
- А сама она собирается отправиться в Капитолий? – Я широко улыбаюсь. Ответ я знаю.
Мадж также улыбается, что-то отвечает.
Мы так и разговариваем какое-то время.
***
В палату заходит мама. Она возбуждённо осматривает нас обоих. Молчание. Тревога. За секунду до того, как мама произносит новость, я уже знаю, что она скажет:
- Они вернулись.
Мадж вскакивает со стула.
Я быстро натягиваю на себя тёплые носки (даже не могу сообразить, где я их взяла), и проношусь мимо мамы, так и не обувшись.
- Китнисс, стой, - кричит мне мама в спину.
Но я не остановлюсь. Хотя стоило! Я путаюсь в дверях. Здесь всё по-другому.
Я прислушиваюсь. Иду туда, где слышны голоса. И я не ошибаюсь.
Вроде нашего прошлого медицинского блока. Много света, много людей в халатах. Я протискиваюсь через эту кучу докторов. Они недовольно оглядывают меня, потом узнают и улыбаются, затем пытаются удержать, но я не намерена уходить.
…Я их вижу. Они за стеклом отдельной палаты.
Пит сидит на кушетке. Одна из медсестёр зашивает ему бровь. На его лице прибавилось синяков. Пит не морщится от боли. Он лишь смотрит на Гейла.
Гейл лежит, не двигаясь на соседней кушетке. Его грудь оголена. Видна жуткая рана. Меня начинает тошнить. Врачи оживлённо спорят над ним.
Я вижу на другой кушетке ещё раненого, но его я не знаю. Видимо, один из солдат Койн.
Резко перевожу взгляд обратно на Гейла. Он пошевелил головой.
Живой!
Он живой!
Я хочу кричать от радости во всё горло!
Жив!
Но я не успеваю поделиться своей радостью с миром. Меня вдруг кто-то тащит назад. Меня протаскивают через весь поток белохолатиков. И есть только одно имя для этого человека! Хеймитч.
Он помят, побит. Хотя я вижу, что он уже побывал у медиков.
Внимательно осматривает меня.
Хм. Сама не верю в это, но я рада его видеть. И, не ждя никаких объяснений, обнимаю своего ментора.
- Привет, сойка, - с некой иронией говорит Хеймитч.
Я ухмыляюсь на его ухмылку.
- Как ты? – Мне действительно интересно. Хоть и стыдно признать, что за него я совсем не волновалась. Может потому что знала, что он выживет в любом случае?
- Бывали дни и получше… - Протягивает ментор.
Понимающе киваю. Вижу, как к нам подходят мама и Мадж.
- Он жив! – Кричу я им.
Мадж вновь начинает плакать. Вот только теперь от радости.
Она делает шаг в сторону всей этой толпы, но мама останавливает её.
- Нет, - строго говорит она ей, а потом смотрит и на меня. – Вам обоим лучше уйти отсюда!
- Поддерживаю, - безразличным тоном говорит Хеймитч. Я шире раскрываю глаза и смотрю на ментора. – Поговорим позже… - Поясняет он мне.
Мама благодарно смотрит на него.
- Но… - Мадж не понимает их.
Я тоже не хочу уходить, но осознаю, что так надо. Смотрю на свой внешний вид. Нужно одеться.
- Хеймитч, проводи Мадж до её комнаты, - обращается мама к моему ментору.
Тот только кивает головой и кладёт свои руки на плечи Мадж, уводя её дальше по коридору.
- А я провожу тебя до твоей, - добрее говорит мама.
- Моей комнаты? – Переспрашиваю я. Мне казалось, что я и сегодня останусь в палате.
- Да, - мама берёт меня за руку. – Пошли. Я покажу тебе вашу с Питом комнату. Прим всё приготовила в ней.