– А кто пугает, – снова улыбается Хеймитч. – Я лишь обрисовываю реальность, – он взмахивает рукой.
Пит встаёт рядом со мной.
– Мы тебя поняли, – Пит складывает руки на груди. – Давай на этом закончим…
Хеймитч пожимает плечами. То ли в знак согласия, то ли в знак недовольства. Плевать.
Я смотрю на Пита. Он холодно спокоен. Ведёт себя так, словно ничего и не было ночью.
Нет.
Хватит.
Один кошмар не изменит твоё отношение к нему. Что за глупость?
Но одно я знаю точно: первый раз после Голодных игр, я хочу сказать Питу «спасибо»…
9.
Чем ближе к Капитолию, тем ближе моя пышная свадьба. И теперь мне становится страшнее, чем я могла себе представить.
Третий, Второй, Первый (всё смешалось в одно). Все дистрикты принимают нас так, словно мы их божество. Даже люди на площади ликуют и выкрикивают наши имена, когда мы с Питом выходим на сцену. Неужели они действительно так рады нам? Или это просто распорядители запугали их? В любом случае от этого тошнит. Все эти слащавые улыбки… крики (хочется закрыть уши и тоже начать кричать).
Я говорю свои слова, даже не задумываясь об их содержании. Всё это как будто какая-то программа, которую я выполняю каждый день. Иногда улыбка на моём лице застывает, и я не могу её отцепить до самого вечера.
Я стала такой, какой меня хотел видеть Сноу, какой меня сделал Хеймитч своими советами.
И уже никуда не деться. Все мы засели в этой грязной луже лжи так глубоко, что только смерть вытащит нас из неё. Остаётся плыть по течению, выполняя всё, что скажут.
Что я и делаю…
***
– Вы прекрасно выглядите, миссис Мелларк! – еще один комплимент от какого-то помощника мэра Первого дистрикта. Этот крупный дядя в возрасте весь вечер крутится возле нас с Питом. Уже побаиваться его начинаю.
– Спасибо, – в очередной раз сдержанно отвечаю я, после чего он отходит от нас с Питом на несколько метров.
Я стараюсь быть ближе к Питу. Здесь он единственный, в ком я уверена. Передо мной он не притворяется. Мы играем для других, но не для друг друга.
Забавно (улыбка появляется на моём лице)…
Я даже рада, что Пит меня ненавидит. Хоть кто-то испытывает ко мне чувства, которые не скрывает. Не то, что все эти... Я осматриваю зал, где проходит банкет. Масса людей (если их можно так назвать), которых я видеть не могу. Все притворяются. Все! И для них это норма.
Что ж, нормой становится и для меня. Я становлюсь такой же.
Не притворяюсь только в своей комнате…
– Похоже, ты понравилась этому борову, – я вздрагиваю, когда слышу голос Пита у самого уха.
Поворачиваюсь к мужу и внимательно смотрю в его глаза. Они словно улыбаются. Чему он так рад?
Пит держит в руках объёмный бокал с чем-то алкогольным.
– Что это? – указываю на бокал.
– Не знаю, но вкусно, – Пит вертит бокал в руках. – Хочешь? – предлагает он мне.
– Нет, – отворачиваюсь, скользнув по залу взглядом. – И тебе хватит, – беру бокал из его рук и ставлю на соседний стол. Так, чтобы он не мог дотянуться.
Пит смотрит то на меня, то на бокал.
– Хей! – он одновременно удивлен и возмущен дерзостью моего поступка.
– Хватит. Ты и так много выпил! – вызывающе смотрю на него. – Что на тебя нашло? Ты ведь практически не пьёшь…
– Всё меняется! – повышает голос Пит, перебивая меня.
– Хочешь повторить подвиги Хеймитча?! – рычу на него.
– Может и хочу… Да и какое тебе дело?! – удивление ушло окончательно, осталась лишь агрессия.
– Не хочу краснеть из-за тебя перед другими.
– Да что ты! – Пит хватает меня за руку и подтягивает к себе. – Верни бокал, – тише говорит муж.
– Нет! – стараюсь спокойно вытащить свою руку из хватки Пита. – Ты пьян.
– Верни, – Пит смотрит на меня сверху и почти шепчет.
– Прекрати, – спокойно отвечаю я. – Здесь полно народу. Поползут слухи…
– Плевать! – огрызается Пит. – Верни бокал!
– Нет, – я прилагаю титаническое усилие, чтобы не сорваться на него, и сохраняю спокойствие.
Пит громко дышит и упорно молчит. Я не двигаюсь с места и смотрю на него. Мы играем, как дети в игру кто кого переглядит.