Пит прижимает меня крепче к себе.
– Восхитительно. Сегодня я проснулся утром и понял, что нет человека счастливей меня! – отвечает Пит.
Ну, в этом он мастер! Болтливый ублюдок. Хоть в этом мне повезло: меньше говорить буду.
– А вы, Китнисс?
– Превосходно, – я поворачиваюсь к Питу. – Я просто счастлива.
В моё поле зрения попадает Хеймитч, который всем своим видом показывает, что время для поцелуя.
Это оказалось тяжелее, чем я представляла.
Я приближаюсь к Питу. Ему не нужно объяснять, что делать. Он подаётся вперёд и целует меня.
Да уж. Это не поцелуй с Гейлом. Я с большим желанием Флавия поцелую.
– Я так рад за вас, ребята! – комментирует красноволосый.
Оставшиеся двадцать минут он мучает нас дебильными вопросами о любви, семье, планах на будущее. Какие планы? И так ясно, что мы с Питом станем менторами Двенадцатого. И будем каждый год провожать детей на смерть.
– Моё будущее – это она, – Пит улыбается и смотрит на меня. – Радовать её – мой единственный план. Я не могу дождаться свадьбы в Капитолии! Китнисс достойна этого.
Всё-таки хорошо, что я не задушила его подушкой. Как ему удаётся нести весь этот бред?
Чтобы выжить и мне придется научиться.
– Да! Я благодарна президенту, что он позволяет нам пожениться ещё раз! Я и мечтать о таком не могла, – радостно улыбаюсь я, мечтательно закатив глаза.
Вроде неплохо. Сноу оценит.
Ещё пару скучных вопросов и репортёр нас отпускает.
– Благодарю за беседу! Вы удивительная пара!
Свобода. Первое интервью пройдено.
Но… Что же будет дальше?
***
Как только машина репортёров отъезжает от дома, Хеймитч решает высказать своё мнение об интервью:
– Что это такое было?
Мы с Питом непонимающе смотрим на ментора. Что не так? Всё же прошло хорошо. Мы и улыбались, и говорили то, что нужно.
– Я со шваброй поцелуюсь страстнее, чем вы двое! – рычит он.
Так ему наш поцелуй не понравился! Пусть скажет спасибо, что он вообще был!
Но ментор, видимо, придерживается другого мнения. Он продолжает кричать:
– Сколько можно повторять: мы в одной команде. Мы все зависим друг от друга. И вы двое... — Хеймитч делает паузу. Устало трет закрытые глаза. – Вы — те, от кого зависит наше общее благополучие, – более сдержанно продолжает он. – И мы все будем вам очень признательны, если вы будете прилагать больше усилий. Особенно в поцелуях, – кривая ухмылка промелькивает на его лице и тут же исчезает.
Мы озадаченно смотрим на Хеймитча. Мы это знаем. Просто тяжело изображать любовь к объекту своей ненависти.
– Мы стараемся, – отвечает за нас обоих Пит. Его глаза все ещё широко распахнуты после гневной тирады ментора.
– Хеймитч прав, – замечает Эффи. – Люди видят фальшь.
– На Арене не заметили, – протестую я.
– На Арене, – Хеймитч особенно выделяет начало предложения. – Вы оба хотели выжить. И вы делали всё от вас зависящее, – объясняет он. – Но теперь нельзя расслабляться. Сноу не оставит вас так просто. Вы теперь всегда будете на виду. И лучше бы вам двоим найти общий язык.
Мы с Питом утвердительно машем головами. Мол, всё поняли, сделаем.
– И ещё новость: мы едем в Тур сегодня, – Хеймитч виновато опускает глаза. – Через восемь часов прибудет поезд. Там будут репортёры, — ментор переводит многозначительный взгляд на нас. – А теперь марш в свою комнату.
Мы вновь не понимаем причуды нашего ментора. Зачем? Уж лучше сходить по домам и со всеми попрощаться.
– Я приду через час, – Хеймитч делает паузу и смотрит на Эффи. Словно ищет её поддержки, а потом снова смотрит на нас повелительным взглядом. – И вы мне покажете, как вы будете целоваться на перроне, — Хеймитч серьёзно смотрит на нас и поднимает указательный палец. – Вам же будет лучше, если мне этот поцелуй понравится. В противном случае, я сам покажу, как вы должны целоваться!