8
Силуэт ее обнаженного тела возвышался темной привлекательной фигурой, как приливами раскрывающейся в слабом свете звезды вопреки желанию могучей тени. Словно играючи и смеясь над тайной ночи, островки гладкой кожи, обнажаясь в свете, скрывались, но вновь показывались, обременяя ночь загадкой, на которую сама Анаитида – образ прекрасного – не знает ответа. Выливающийся из тени в алый цвет плащ на Нэхид образовывал волны, накрывающие цветом бесцветный потерявший смысл мир, а капюшон на ее голове, опоясывающий черные волосы и обворожительный овал лица, словно собирал туманность мертвой звезды, чтобы воссоздавать новую – более яркую. Синие частицы, что у краев холодного одинокого свечения, повернули к центру, где розовый перетекает во все еще помнящий жар – сжигающий изнутри – красный. Звезда готова воспрянуть, а сердце, что пеплом растворилось в слабой крови, забиться вновь.
– Кто там? – вытянула руку Нэхид.
Павел медленно повернул голову – посмотрел в черный проем арки и глаза его как высохли, словно забыв все прекрасное, в щедром даре преподнесенное Нэхид.
– Там космос и… и он меня зовет, – дрогнул голос на последнем слове.
– Ты не пойдешь к нему, – нависла над ним Нэхид, сверкая в лучах звезды алым капюшоном.
Его глаза смотрели в ее, но из-за тени он не видел испытующего взгляда. Тонкая рука потянулась к левому бедру – послышался скрежет скользящего металла. Тонкое лезвие бликом мелькнуло у обнаженного живота Нэхид. Она не сводила с Павла глаз и он это знал. Тогда, взглянув в тень под капюшоном, он – понимая и кротко принимая свою участь – махнул ей головой. В тот же краткий, почти незаметный миг, ловким движением элегантной руки тонкое лезвие стилета вошло под ребра, достигнув мышцы, что когда-то было сердцем, и пронзило ее насквозь.
– Я верю, что когда-то ты собирешь свою пыль, – успела она сказать, прежде чем Павел умер не издав ни единого звука и проронив лишь каплю скудной крови.
Завязав на шее у спины шнурок надетой мантии и опоясавшись по талии поясом, Нэхид зашла за стену, где стояли саркофаги. Они были отключены, но освещение продолжало работать. Два прекрасных лица, когда-то заставлявших останавливать на себе взгляды своим женским обаянием и детским очарованием, превратились в подобие мумий с серой, сморщеной в складках кожей, обтянувшей кости и вытянутые черепа.
– Здесь не могло быть космоса, – сказала она, разглядывая сухое тело восьмилетней девочки, в увядшем лице которой все еще можно было разглядеть искры покинувшей жизни – улетевшей куда-то за пределы космоса, обращающегося вокруг одинокой Кэритас. Планета слабеет – теряет притяжение, но все еще сильна. Корабль, приблизившийся к ней и сделавший оборот, постепенно отдаляется от великолепного, в красках переливающегося огромного шара: красный постепенно переходит в синий, тот в голубой, а потом зеленый, возвращаясь к алому.
Подойдя к двери и открыв ее парой нажатий на маленьком экране около, Нэхид вызвала капитанский бортик корабля. В первый раз не ответили и звонок сорвался, на второй пришлось долго ждать, прежде чем раздалось хриплое и раздраженное:
– Да! Да! Слушаю!
– Я сейчас же взорву этот ваш проклятый корабль! – прокричала Нэхид в динамик, стараясь придать своему голосу не свойственный ей грубый тон и сразу же выскочила через открытую дверь в коридор, которая тут же, чуть не защемив плащ, закрылась за ней.
По стенам пошла вибрация за секунду возросшая раз в десять, а потом грохот и тишина. Это комнату выпустили в открытый космос. Такое уже случалась в первый месяц полета. Так две пьяные компании отпустили «гулять» в открытый космос только за то, что они решили немного пошутить с командой корабля. Восполнимый человеческий материал не церемонится с другим восполнимым человеческим материалом.
Не только Павлу порой казалось, что корабль пустой, словно отражение бездны за его пределами, но и Нэхид не редко замечала эту мрачную мысль за собой, которая тянула следом тягучее чувство потеряности. Она тоже не любила выходить одна в коридор, потому что эта давящая тишина впивается в самое сердце, сея в нем сомнения о Прекрасном.
Прикоснувшись к левому бедру и убедившись, что стилет на месте, она нашла на мантии разрез, через который продев ручку кинжала, высвободила поверх облачения ввиду возможных случаев, за три с половиной года у Нэхид бывавших не раз. После, она скорым шагом направилась по коридору в сторону хвоста корабля. Предстояло пройти множество извилистых стен, блекло освещенных и не редко мерцающих ламп. Вскоре Нэхид бежала, потому что как чутким сердцем своим слышала, что корабль отдаляется от Кэритас – вырывается из ее притяжения.
Пробегая коридоры, которые как змеи извиваются, то вправо, то влево, неожиданно заворачивая и выпрямляясь, а потом снова уводящие в сторону, Нэхид наконец добралось до хвоста, где находился огромный, более чем метров в 100 высотой и столько же длинной зал спасательных шлюпок, одновременно служащих для отправки людей с орбиты планеты на ее поверхность. Не выбирая и не поднимаясь по лестницам ведущим к шлюпкам повыше, Нэхид, открывая первую попавшуюся, полезна внутрь как в горизонтальную тесную камеру, правда, довольно удобную для положения лежа.
Не медля, она быстро обнаружила справа от себя пульт, изображения на следующих друг за другом кнопках которого интуитивно подсказывали последовательность действий. Нажала на первую с изображением ремней – выскочили тонкие, но крепкие ленты сцепившись с противоположной стороны тела Нэхид. После, на кнопку с изображением закрытой капсулы – и у ног шлюпку задвинулась крышка, через проем которой пролезла внутрь женщина. Далее нажала на длинную кнопку «подготовка» и капсула зашла внутрь стены – в помещение с холодным синим освещением. Попав внутрь, стена быстро, с шумом захлопнулась ударив тяжелой металлической створкой. «Выброс» – и Нэхид с шумов высвобождаемого воздуха со скрежетом расцепившегося металла вылетела в открытый космос.