Он как моряк, которого приворожила сирена, совсем забыл об опасности и собственноручно приплыл ей в лапы. Теперь совершенно безоружен и почему-то уверен, что свет фонаря на неё никакого влияния не окажет.
Она, может, и не совсем живая, но и не покинувшая тело душа.
Не призрак.
- А люди в городе? В нашем Городе Теней? А потусторонняя ночь? Это тоже твоя вина? - события последних месяцев встают перед глазами, и он забывшись, подходит вплотную, чуть не наступая мысками сапог на истлевший подол. Чуть не отбросив фонарь и не схватив её за плечи, но в грудь бьёт раньше.
Отбрасывает его к противоположной стене, и такая же теперь в воздухе между ними парит.
Пятеро Соломенных надвигаются на него, злобно шелестя, и он бы точно умер, если бы Карахель не остановила их.
- Нет! Не нужно!
Они покорно проплывают назад, так, чтобы оказаться за её спиной. А он, глядя на них, теперь точно может сказать, кто их создал.
- Ты же можешь чувствовать. Можешь почувствовать их, помочь. Освободить. Я знаю, что ты можешь, я слышала это от других! - в глазах Карахель столько неприкрытой боли и вины, что ему становится стыдно.
Ненадолго, правда.
- Помочь? Освободить? - он усмехается, поднимаясь. - Не ты ли виновата в том, что они стали такими? В том, что Терра Механикум теперь такой, как он есть? В том, что хочешь с нашим городом сделать то же самое? Почему ты считаешь, что я должен им помочь?
Соломенные снова начинают возмущённо шелестеть, но Карахель взмахом руки велит им прекратить.
- Нет. Мы расскажем ему. В конце концов, только от него будет зависеть, что делать дальше. Даже если... - уголки её губ будто увядают, опускаясь вниз, она обхватывает себя руками и снова усаживается на прежнее место.
- Терра Механикум... то место, откуда прибыли тот парень и женщина, что были с тобой? - Карахель поджимает губы, когда он кивает. - А знаешь, как назывался наш мир раньше? Мистериум.
Словно отзываясь на её голос, все стекла внутри подобно маленьким киноэкранам начинают показывать живые картинки того, каким был мир до всего, что случилось.
Проводник бегает взглядом от одной к другой, и каким-то образом постепенно они все в его голове складываются во вполне единое изображение.
Постепенно он её уже и не видит, только голос слышит, наполняющий всё ещё существо: чувствами, запахами, звуками того мира.
- Мистериум - мир, в котором магическая искра - первое, что появилось и что породило всё остальное. Она была в каждом из нас, но далеко не у всех были способности и талант развить её в настоящую силу, - сгусток синеватого света перелетает из одного стекла в другое, создавая очертания деревьев, рек и животных. Она распадается на миллион искорок поменьше, и от них, словно от сердца, начинают формироваться люди. Люди, в свою очередь начинают стоить здания, возделывать землю и, наконец, раскрывают силу, таящуюся внутри них. - Самые талантливые маги, в полной мере раскрывшие свой потенциал, составляли Правящий Совет, ответственный за управление Мистериумом.
Для тех же, у кого таланта и способностей развить магическую искру не было, путь в Совет был заказан, как, собственно, и на любую другую важную должность.
Они были как дети, что никогда не вырастают и о которых мы заботились всю жизнь. Мы полагали, что поступаем благородно и правильно.
Но ОНИ думали совершенно иначе.
Чтобы иметь хоть какой-то вес в обществе, они стали всё больше развивать немагическую науку - механику, и постепенно Мистериум превратился в удивительную смесь магии и технологий, - Карахель ненадолго умолкает, то ли погрузившись в воспоминания, то ли давая ему время получше рассмотреть происходящее перед глазами.
Проводник не против. Он наблюдает за тем, как всё ярче сверкают искры в людях, сидящих в высоком не то соборе, не то дворце, и в то же время в других она становится всё бледнее, пока не остаётся слабым тлеющим угольком - такой магии едва-едва на поддержание жизни хватит.
Он видит, как те, в ком искра сильна, стараются помочь слабым, но тщетно. Именно испугавшись за жизни обычных людей, маги позволили им развивать свою науку, хотя не могли принять саму её суть. Постепенно искра внутри них покрывается чёрной коркой, и сами их фигуры начинают источать тьму, а не свет, но впервые за всё время их лица озаряют улыбки. И вот улицы уже наполовину заполнены механическими экипажами, а небо заслоняют дирижабли; они удивительным образом сочетаются с магазинчиками зелий и магических иллюзий, и на площадях трюкачи соревнуются с настоящими магами в мастерстве развлечения горожан.