Проводник волком смотрит на расползающуюся уже под ногами тьму, перепрыгивает с одного островка целого асфальта на другой, но когда туман поглощает и их, по щиколотку скрывая его ноги, сдаётся и идёт внутрь.
Глупо было с самого начала упрямиться, но такой уж он есть.
В дом идти не хочется совершенно, и Проводник решает прогуляться по залу ожидания. Хочет убрать руки в карманы - ночью даже внутри становится зябко, - но правой что-то мешает, занимает весь карман форменной куртки.
Достаёт и, глядя на небольшой тёмно-коричневый журнал, думает о том, что безнадёжен.
Хотел очистить голову от мыслей о работе, а в итоге...в итоге всё как всегда.
Что там обычно втирает мэр всем новоприбывшим?
Первоначальная задача каждого - понять, зачем город призвал его? Понять своё предназначение и с его помощью найти способ добраться до дома красных фонарей?
Его, видимо, слоняться ночами с фонарём в руке по городу без возможности повлиять хоть на что-то.
Садится на заваленную пассажирским хламом лавку - еле-еле выкраивает себе кусок с краю, - напротив кассы, ставит фонарь на пол и хочет закрыть журнал. Не может выкинуть, но хоть с глаз убрать.
Именно этого хочет, но всё равно открывает, апатично наблюдая, как страницы сами собой перелистываются на последнюю, полупустую вот уже несколько месяцев.
В городе и при обычном тумане гости - редкое явление, а уж с этим...
Внезапно страница озаряется мягким золотым светом, заполняя пустую строку буквами.
Проводник чуть с лавки не падает, всматривается в буквы, пытаясь запомнить каждую, но, как и всегда, у него ничего не выходит.
Его память будто страница журнала, и так же, как буквы, едва появившись, исчезают на ней, так и его память не может их удержать.
Как и всегда, едва проявляется последняя, свечение пропадает, и всё становится как прежде.
Проводник хмурится: происходящее более чем странно.
Надписи, появляющиеся в его журнале, всегда делятся на два типа: имена людей, которые успешно преодолели туман, написаны жирным шрифтом, о них появляется дополнительная информация; имена тех, кому не так повезло, перечёркиваются и становятся еле различимыми.
Эта же надпись словно золотой ниткой прошивает пожелтевшие страницы и никак ему не поддаётсяс
Но это попросту невозможно.
Или, по крайней мере, было таковым.
Загадочная надпись мелькает в журнале на протяжении всего последнего года, и у Проводника всё чаще появляется мысль попросить помощи со стороны, хотя он до зубовного скрежета не хочет пускать кого-то вроде Марты или Изабель на свою территорию.
Смотрит на журнал, крутит в руках и в который раз уже решает, что это с ним что-то не так.
Во-первых, ни с одним другим журналом такого не случалось, а брак возможен. Попалась же как-то Шулеру колода карт, которая играла против него.
Во-вторых, в тумане невозможно выжить. Даже в их, обычном, могут существовать только монстры, но вот они в его журнале никак не фиксируются, а значит, это не монстр
Проводник встаёт, решая всё же пойти домой, но едва переступает порог вокзала - надпись снова начинает мерцать. В этот раз хаотично, не появляясь полностью, но и не исчезая. Здравый смысл, не затуманенный алкоголем, твердит ему не обращать внимания, как можно быстрее уносить ноги с улицы, пока туман и его не сцапал, но вместо этого он наоборот шагает вперёд, в самую его гущу.
Просто чувствует, что должен.
Как будто первый раз точно знает, что нужно делать. Должен бы упасть, но туман густой, добрался уже до верхних ступеней, и Проводник решает идти, полагаясь лишь на свет фонаря.
Странно, он думал, что ощущения будут совсем другими внутри.
Туман под ногами будто мягкая трава, а не болото, и совсем не пахнет. Проводник знает, что с каждых вдохом тумана в его лёгких всё больше, но совсем этого не чувствует.
Тревога нарастает с каждым отдаляющим его от вокзала шагом, но это... не на уровне инстинктов, а потому что он поворачивается и не видит вокруг себя ничего, кроме тумана. Он обвивает его руку, облизывает фонарь, пытаясь погасить его.
Пока не выходит, но вот надолго ли этого хватит? Проводник не знает.
Он знает только одно: на то, чтобы найти загадочную личность и вернуться обратно в здравом уме, времени у него в обрез.
Хочет посмотреть, как сейчас себя ведёт надпись, и сталкивается с первой проблемой: руки, будто свинцом налитые, совершенно отказываются двигаться, и ему приходится извернуться до хруста шейных позвонков, чтобы увидеть.
Кажется, он всё же не один тут. Кожей рядом чувствует кого-то сразу повсюду, и вот теперь инстинкты на полную бьют тревогу, но он как может их игнорирует.