А что потом. А потом начальство решило, что дешевле построить тоннель, проходящий под аномальным полем, благо, что аномалии по природе своей навсегда были привязаны к определённому месту, и опуститься ниже или выше не могли. Ха, ещё один памятный денёк, когда пригнали четыре экскаватора и начали рыть тоннель. Мелкий дождь моросил ещё с утра, а днём и вовсе разошёлся. Но на работу выгнали всех. Ёжась от холода, меся пудовыми от грязи ботинками глинистую жижу, Иван вместе со всеми выкатывал из углублявшейся ямы тачки с вычерпанной землёй, под лязг и рокот гусениц и противный скрип ковшей. Пальцы немели от холода, усталые ноги оскальзывались на осклизлых полозьях досок, ледяные струйки воды стекали по спине, спину ломило, воздух застревал в горле. Пятьдесят, бл...ть. Наёмник опрокинул очередную тачку и снова покатил её, пустую, вниз. Грохающий, визжащий ковш выколупывал что-то из-под гусениц, разворачивался и утробно блевал жидкой земляной кашей в подставленную тачку, обдавая грязными брызгами вспотевшие, измученные лица. Чёрная от копоти труба чудовища непрерывно пыхала зловонными клубами дыма, копившимися во влажном воздухе, заставлявшими кашлять и сплёвывать. Но постепенно, неумолимо, к запаху сгоревшей соляры примешивалась острая, щекочущая ноздри вонь, словно пахло болотом, а то и вообще протухшим мясом. Смрад усилился, когда впереди от исполосованной ковшами земляной стены отвалился огромный пласт и по глине зазмеилась струйками грунтовая вода. Ковш в очередной раз повернулся с новой порцией смрадной глины, и вдруг сквозь рокот машин прорвался истошный вопль экскаваторщика, ковш дёрнулся в сторону, опрокидывая тележку, сшибая с ног рабочего, а следом водитель, не переставая кричать кубарем вылетел из кабины отскочил, рухнул в грязь. С переполненными ужасом глазами он пятился и тыкал пальцем на нечто, копошившееся в груде земли у самых гусениц. Второй экскаватор резко заглох. И вот из трясины высунулись покрытые слизью болотно-зелёные руки в пятнах гнили, вцепились в гусеницу и начали выволакивать наружу всё остальное. Земля изрыгнула из себя огромную, раздутую голову, лишённую волос, смутно напоминавшую человеческую. В следующий миг полуразложившийся человеческий торс с нелепо перекрученными, атрофированными ногами извиваясь на брюхе заполз на машину, с хлюпаньем втягивая воздух через длинные косые прорези на шее. Но ужаснее всего выглядел ряд острейших зубов-игл, подобно зловещему гребню торчавших изо рта аж до самого подбородка. Сипло дыша, под вопли рабочих, нежить подняла голову, огляделась мутными глазами и вдруг невероятным прыжком плюхнулась прямо к отступавшим людям. Зубы не достали чуть-чуть до Ивана и скользнули по металлическому лотку тележки, оставляя глубокие борозды.
- Автомат несите! - крикнул наёмник, выдёргивая из-за пояса саперную лопатку, - там, под навесом! -
А тварь, хлюпая сделала новый выпад, хватаясь кривыми пальцами за ботинок Ивана. Сверкнул остро отточенный металл, рассекая гнилую плоть, второй удар почти перерубил мерзкую руку, и тут боец поскользнулся и упал на спину, в глазах потемнело, спёрло ды-хание. Неуклюже переваливаясь, нежить стремительно подползала, волоча за собой болтавшуюся на лоскутке кожи руку. До лопаты не дотянуться, в панике Иван подхватил камень, размахнулся, целясь в голову. Тяжёлый автомат больно шмякнулся на грудь, и с немыслимой скоростью Иван схватил спасительное оружие. Две короткие очереди навсегда упокоили заблудшую душу, оставив от головы решето с пустыми глазницами.
- Смотрите, ещё! - заорал кто-то.
Из земли тут и там выбиралась новая нежить, хрипя и щёлкая зубами.
- Назад, в кабину! - Иван пнул водителя, - назад! - и буквально поволок его в кабину, а сам вскочил на другой экскаватор, выбил прикладом стекло и растолкал лишившегося чувств от страха второго механика.
- Зажечь фары, зажечь! - рявкнул наёмник, подкрепляя слова автоматной очередью, - молодца! А теперь дави их гусеницами! Дави всех, -
Лязг и рокот ударили по ушам, машину качнуло. Экскаваторы откатились назад, потом резко вперёд и механический стук смешался с хрустом и нечеловеческим воем.