- Марат, Марат! - он затряс раненного, - что здесь случилось? -
Веки с трудом приподнялись, открывая наполненные ужасом глаза:
- Ва-Ва-Ванька, - Марат приподнял руку, словно пытаясь заслониться, - за ч-что? -
Струйка крови медленно вытекала из угла губ.
- Чего?! - ужаснулся наёмник.
- За что? Что мы те-те-тебе сделали? - и серые глаза наполнились слезами.
- Чего?!!! - он уже перешёл на крик.
- Зачем ты нас уб-бил. Ваня, зачем ты н-нас убил? - и вдруг со стоном напрягся и обмяк, испустив последний вздох.
И только тут Иван понял, что в левой, онемевшей руке сжимает свой собственный нож, по рукоятку в крови. Голова снова пошла кругом и он сел на пол. Взгляд его упал на собственную броню, в которой завязло как минимум штук пятнадцать пуль. Пистолет Валентина валялся под скамейкой рядом с пустой обоймой, грудь болела. Выходит, это ОН убил своих товарищей. Но что это? Как так? Может, это продолжение кошмара? Туман??? Он впился зубами в руку, умоляя себя проснуться, но это был не сон. Значит, в беспамятстве он вернулся сюда, и начал расправу. Видимо, набросился на Валентина, успевшего, с его мастерской выучкой, расстрелять в него целую обойму, а потом истыкал Марата. Да что же это делается?! Его же теперь арестуют, всё кончено, его заберут, найдут тела и всё. И только сейчас он разобрал слова, идущие из рации на столе:
- Пост, пост, приём! Пост, ответьте бункеру! Пост, пост, ответьте! Пост, что за стрельба? -
И тут из темноты донесся топот быстрых шагов, послышались голоса, и замелькал свет фонарей. Сюда уже идут! Они будут здесь с минуты на минуту! Бежать! Бежать. Наёмник заметался по будке, хватая рюкзак, подбирая пистолет Валентина и свой собственный калаш. Ледяная ночь ворвалась в открытую дверь, топот приближался. Куда? Куда бежать? А лишь бы не поймали. И не раздумывая он ломанулся напрямик, треща сломанными ветками.
- Сюда! На нас напали! - донеслось со стороны будки, - Захаров пропал! -
- Вперёд, за ними, они схватили его, на выручку! - и фонари замелькали всё ближе.
Рюкзак хлопал по спине, ноги цеплялись за валежины, в боку заныло от быстрого бега. Он уже огибал овраг.
- За-ха-рооов! - донеслось сзади.
- Там! - крикнул другой голос, - там кто-то есть, это диверсант! -
Загрохотало, затрещало, и следом, свистя и щёлкая в стволы сосен, полетели пули. Од-на прожужжала над самым ухом. Проклятье, броня не поможет, пули калаша пробивали её как тряпочку, это было проверено не раз. В панике беглец начал петлять как заяц, а сзади снова и снова трещал автомат, выплёвывая смертоносный свинец.
- Давай, давай! - голос настигал, - окружай его, окружай, они Ваньку увели! -
Рой пуль срезал толстую сухую ветку прямо над ним, падая, сук ударил Ивана прямо в лоб. Искры посыпались из глаз, и беглец с размаху плюхнулся на мокрую листву.
- Попали, попали! - пятна света от фонарей мелькали метрах в семидесяти.
Всё, прибежал. Перевернувшись на спину, Иван поднял автомат, готовясь отстрели-ваться. Терять ему всё равно было нечего. Отползая назад, он различил настигающие его силуэты четверых преследователей и огрызнулся короткой очередью поверх голов. Бойцы мигом попрятались за деревьями и снова ответили градом пуль. Ах ты! Что-то чиркнуло по руке выше локтя, и тёплая кровь медленно поползла по руке. Задели. Ну, хоть не сильно. Иван всё отползал и отползал, а враги короткими перебежками настигали. Он спиной просочился в какие-то кусты, встал на колено и замер. Фонари погасли. Заразы, догадались, что так палёво им. Изо всех сил сощурившись, наёмник увидел, как осторожно приближаются его недавние товарищи. Эх, простите меня! И прицелившись, он надавил курок. Щёлк! Внутри всё похолодело от мысли, что закончились патроны. И, словно понимая это, одна из фигур метнулась к нему. Сильнейший удар сапогом в грудь так откинул беглеца назад, что он пролетел метра три и рухнул на землю, которая вдруг оказалась мягкой, прямо жидкой, моментально всосала его с головой и снова выплюнула на поверхность. Зрение исчезло на миг и снова вернулось. Другого удара не последовало.
Что за чертовщина. Вспышки загоревшихся фонарей мелькали теперь вдалеке, кусты исчезли, как будто и не было, а под ним, там, где только что была листва, немилосердно впивались в зад мелкие камушки. Повеяло прохладой, донеслись всплески.
- Куда он делся? - еле расслышал Иван.