Золотистые листья, тихо шурша, падали на крышу беседки, сентябрьское, ещё пока ласковое солнце играло бликами сквозь реечную круглую стенку.
- Тебе понравилось? - голос слегка дрожал, особенно когда Иван решился заглянуть в эти удивительные зелёные глаза.
- Я и не думала, что здесь ещё осталось что-то красивое, - задумчиво сказала Лена.
- Осталось. Наверное, пока есть место красоте в нас, то и вокруг она тоже будет, - и Иван сам же удивился, как удалось ему так высказаться.
А потом он полез в карман и достал маленький кулон в виде звезды, сделанной им же самим из "слёз", обрамлённых в медь:
- Это тебе... -
Внезапно резкий свисток прогнал сон. Поезд опять стоял.
- Дозаправка, - бросил Денис.
За клетью виднелись остатки пригорода, хранившего следы пожара. Обугленные осто-вы домов, рёбра крыш, лишённых шифера, бррр - вплавленный в асфальт человеческий скелет, а там вон ещё один, и ещё. Между закопченных бетонных "коробок" торчало не-кое подобие палатки со вбитым в землю прутом, на который был насажен Большой Крыс, видимо, чтобы отпугивать своих сородичей. Подволакивающий ногу седой дядька уже тащил очередной шланг к покосившейся водонапорной башне. Из палатки выглянула собака... Или не собака. Мать твою, да это же ребёнок! Лет семи, не смотря на холод в одних штанах, порядком изодранных, заросший вдоль позвоночника коричневыми волосами. Или шерстью. Он сидел на четвереньках и смотрел в сторону поезда. С головы состава донёсся хохот, потом, описав кривую дугу, на землю шлёпнулся бутерброд. Маленький мутант метнулся к угощению, схватил его зубами, но не съел, а побежал к дядьке и стал протягивать ему, что-то бормоча, чуть ли не тыча прямо в рот... Дальше смотреть на это не хватило сил, и наёмник снова лёг на тёплое.
Неожиданно Валера крепко взял его за плечо и произнёс:
- Иван, послушай внимательно. Сейчас будет аномалия, причём такая, которую ты не видел до этого. Запомни самое главное. Смотри в глаза. Значит так, запомни вот что, умереть ты не умрёшь, это просто невозможно, но тебе будет очень плохо. Соберись, собери волю в кулак и помни самое главное - всё, что ты будешь видеть и чувствовать, всего этого на самом деле нет. Держись за эту мысль и не отпускай её. Запомни три простые слова - это так кажется. Понял? -
- А будет страшно? -
- Очень, -
- Я готов. -
- И ещё, Иван, не вздумай закрывать глаза, станет хуже во сто крат. -
- Не буду. - нахмурился бледный наёмник.
- Вот и хорошо. Готовьтесь, сейчас начнётся! -
И не успел он договорить, как Иван с изумлением увидел, что горизонт с дамбой и холмами медленно накренился в сторону, а следом его неумолимо покатило и вжало в край клети. Ещё секунда, и небо поменялось местами с землёй, вызвав головокружение. Поезд пронёсся ещё немного по инерции, а потом отделился от рельсов и начал стреми-тельно падать в свинцовую серость холодного неба. На миг Ивану вспомнилось, как од-нажды, ещё до армии, он напился вдрызг и отправился кататься на страшенной карусели, напоминавшей блюдце или барабан, вертевшийся с неимоверной скоростью. Но сейчас. Зловещее, стремительное падение сворачивало кишки, вытягивая их через горло, выдавило весь воздух из лёгких. Махина поезда, вертясь, как щепка, стремительно неслась вниз. Стиснув зубы, впившись побелевшими пальцами в крышку цистерны, Иван и сам бешено вертелся, и в глазах его мелькали то клочковатые тучи, то пятна городов, оставшихся где-то далеко вверху. Яростный свист ветра в ушах стал невыносим, и тогда наёмник понял - вот сейчас-то он и умрёт, просто потому, что ему уже этого хотелось, потому что падение уже и так разрывало его тело на миллионы частиц. Он хотел орать от ужаса, но не мог, не мог даже дышать. И вдруг всё вернулось. Внезапно всё встало на свои места, земля на землю, небо на небо и тормозящий поезд на рельсы. Иван лежал на цистерне, которая сейчас ему казалась утлой шлюпкой, попавшей в дикий шторм. Он наконец закрыл глаза и дал воспалённому мозгу и растёрзанному телу принять в себя ощущение привычной реальности. Валера, невозмутимо протиравший очки, сказал курившему Денису:
- Слушай, а ведь заметь, в этот раз не так быстро летели, -
- Может быть, - пожал плечами тот.
- Нет, ну серьёзно, неужели мы и к этому уже привыкли? Я думаю так оно и есть. Да, Ваня, я даже не стану спрашивать, каковы твои ощущения, скажу только одно - сочув-ствую, парень. -
- Спасибо, - слабым голосом проговорил Иван.
- Да ладно тебе, вон, кстати, посмотри на наших доблестных машинистов, -
Дверь паровоза со скрипом отворилась, и на насыпь кубарем вывалились двое потрё-панных бойцов в чёрных противогазах и прорезиненных комбинезонах, сдёрнули маски и начали утробно блевать, корчась и вздрагивая.