- Ух ты, вот это находка! -
- А то, ну, Ваня, держи, твой будет "глаз", -
- Ты серьёзно? -
- Конечно. Держи, что замер? -
- Валера, ну спасибо тебе, от души... -
- Да брось ты, у нас этих глазей с Денисом по три штуки на каждого с собой, и ещё в загашниках по Зоне есть, а тебе он пригодится, мало ли, даст Бог вернуться домой, так самую чистую воду будешь пить, родниковую. Только будь осторожен, за Кордоном он запрещён. -
- Да почему же, - вознегодовал Иван, - сколько рут, там реки грязные, сям отравлен-ные, собрали бы эти "глаза" и всё бы очистили, и люди бы меньше болели, -
- Да кто же их знает, боятся что ли. Как аккумуляторов здешних. Вообще логики нет в их делах, -
К полудню они свернули с трассы и углубились в заиндевевшие поля. Ещё недавно здесь кипела жизнь, виднелись остатки борозд и межей, следы пахоты, заросшей теперь высохшим бурьяном и низкими голыми кустами. Перелески и каменные валы тянулись до самого горизонта, пересекаясь друг с другом. Вдали хлопали по ветру обрывки полиэтилена на ржавых остовах теплиц. Удручающая картина запустения и разрухи, много раз виденная там, на родине, в бескрайних русских землях, столь знакомая, здесь вызвала позорную ностальгию, ведь не символы жизни напомнили о покинутой стране, а именно такая безрадостная картина. Но здесь-то, здесь всё пошло кувырком после Посещения, а у нас этого не было, мы сами себя изничтожаем без всякого инопланетного вмешательства.
- Так, а теперь слушаем внимательно, - голос Валеры оторвал от тоскливых мыслей, - эти поля напичканы аномалиями, в них есть дорога, но я по ней никогда не ходил. Нам нужно пересечь эти поля. Я иду первым, вы за мной. У меня есть координаты места, к которому нам нужно пробраться. Готовьтесь, идти будет трудно. Иван, тебя касается осо-бенно, помни, если вдруг почувствуешь, что что-то не так с тобой в плане мозгов - говори нам, и не забывай про снадобье, которое я тебе дал. Если же вдруг в теле пойдёт тряска или боль, немедленно двигайся назад, на шаг на два, ни в коем случае не бежать и не кидаться вперёд. Понял? -
- Вполне, -
- И ещё, если случится так, что мы погибнем в аномалиях, тогда возвращайся обратно той же дорогой, что и пришли, я буду ставить метки. Выйдешь на трассу и бегом по ней. За день доберёшься до посёлка возвращенцев, а там уже по ситуации, они не опасны и тебя не тронут. Нам, по идее, идти через их земли. -
- Валера, а зачем тогда тут рисковать, пойдём трассой к ним, -
- Можно было, я так и хожу, но беда в том, что это займёт в три раза больше времени на переход. Мы выдвинулись можно сказать налегке, почти неготовые к глубокому рейду, поэтому нам может не хватить патронов и снаряжения. Приходиться пробираться опасными но короткими дорогами. Вижу, ты меня понял. Ну всё, alles. -
Если кто-то сейчас подумал, что как стереотипные сталкеры, они разведывали дорогу путём кидания гаек, то сразу скажу - гайками тут и не пахло. Маленький полый шарик из пластмассы на длинном капроновом шнурке с перекатывающимися внутри дробинками, называемый погремушка служил им основным проводником. Здешние аномалии были гораздо хитрее, они спокойно переносили пребывание в них простых инородных тел вро-де камней или тех же гаек, никак не выдавая себя. Да и какой вред может причинить куску железа перепад гравитации? Абсолютно никакого. А вот живую плоть кромсало весьма охотно. Потому-то пустотелый упругий шарик гораздо тоньше реагировал на аномальные проявления, либо приподнимаясь над землёй, либо катаясь и дёргаясь из стороны в сторону, либо треща о стенки дробью. И, опять же, вопреки расхожему мнению, его не кидали в сторону предполагаемой аномалии, а аккуратно раскачивали вперёд-назад на вытянутой руке, пытаясь определить внешнюю границу опасной зоны. Этим занимался Валера, шедший впереди, или даже не шедший, а, медленно, шаг за шагом, пробиравшийся бочком и покачивая свою погремушку. Следом осторожно ступал Денис, поминутно наклоняясь и втыкая в землю еле заметные спички. Для себя бы они никогда не стали оставлять подобные метки, но, как сказал Валера, если они оба сгинут, то Иван хотя бы сможет вернуться назад по этим вешкам. А что Иван? С самой первой минуты парень всё никак не мог отогнать от себя одну навязчивую картинку. Навзничь лежащее тело, сломанный черенок лопаты, застывшее выражение нечеловеческой муки на лице и стекленеющий взгляд. Он помнил, как Коля, еще миг назад живой, за секунды превратился в неподвижный мешок с костями. И чем дальше они двигались, тем всё живее и живее вспоминалось ему первое знакомство с аномалиями. И постепенно он начал свыкаться с мыслью, что совсем скоро и он будет также лежать, неподвижный, обескровленный и бесполезный.