— Хутина отдадим, когда Тим выздоровеет, а Лури не в нашей власти, — легко согласился Кот.
— Мы согласны! — крикнул Гаагтунгр и сразу же, с двух сторон, получил под дых от Веельзевула и Самаэля.
— Мальчик тупой, — сказала Лилит, сверкнув на Гаагтунгра таким взглядом, что тот сразу присел на хвост.
— Хорошо, мы подождём, — сказала Лилит и сиганула в тёмную тучу, а за ней потянулось и её кодло. Кот вздохнул, а Мо спросил: — Они, что, очень опасны?
— Лучше тебе об этом не знать, — ответил ему Кот — нам стоит поторопиться во дворец Уолла.
Они поднялись вверх и сиганули через безводное озеро, а приземлились перед дворцом. Когда они зашли внутрь, то, к их удивлению, ни Тёмного, ни Тим там не оказалось. Мэриэнелла и Уолл возились с братьями Гай, а Эйсинора неотлучно сидела возле своего Слэя. Братья пришли в себя и рассказывали, как боролись с бандюками, признавая, что воры в Тартии похлеще других будут. Они бросали подозрительные взгляды на Уолла, опасаясь за Мэриэнеллу, которую всякий может обидеть.
Мо, которого в виде большого кота никто не видел, вызвал оживление в зале. Так как он никого не загрыз, то пациенты лазарета успокоились, а некоторые из врачующих девушек находили кота даже милым. Мэриэнелла запустила в густую рыжую шерсть обе руки и с удовольствием делала массаж обалдевшему от удовольствия Мо.
— Осторожно, у него могут быть блохи, — ревниво произнёс Гай Дизер, а Мо подумал, что у любого заросшего Гая блох может быть больше, чем у домашнего рыжего животного. Братья Гай дружно зачесались, да так интенсивно, что, даже, Эйсинора забеспокоилась. На её недоуменный взгляд Гай Дизер объяснил:
— Он нас всех заразил!
Одна Мэриэнелла, наблюдая ухмылку Мо, хихикала в ладоши, так как сразу поняла, что это сделал он.
— Мо, прекрати баловаться, они себе все спины расчешут, а потом от инфекции помрут, — пожурил Кот.
Его слова братьев не успокоили, а напрягли: прижав к себе руки, которым сразу захотелось всё почесать, они думали о неизвестной болезни «инфекции», от которой скоро помрут.
— Хватит пугать людей, — строго сказал Уолл, — мне и так с большим трудом удалось вернуть их к жизни.
Слова Уолла не успокоили братьев, так как Гай Свон тут же сообщил: — Мне, что-то, плохо и чесаться уже не хочется. Я что – умираю?
Кот оставил Мо разбираться с больными, а сам раскинул симпоты, чтобы найти Тёмного и Тим. К удивлению Кота, он их не нашёл. Последующее время, потраченное на поиски, пропало даром, так как Тёмный, вместе с Тим, исчез с планеты. «Вначале Маргина и Лури, теперь Тим и Тёмный. Многовато для меня!» — подумал Кот, но о произошедшем событии не стал никому говорить. Только, как передать Тим, чтобы она выпустила мерзкого Хутина, так как в противном случае от рук злых и тёмных духов пострадает планета Тимурион и жители, на ней обитающие. Кот был уверен, что кроме жителей пострадают и дименсиальные структуры, так как мир делиться на Свет и Тьму. Те, кто появились на планете Тимурион, явно из Тьмы, а бороться с ними в Тёмных Мирах – дело рискованное и смертельное. Если бы Кот поинтересовался, что эти тёмные силы делают сейчас, то встревожился бы ещё больше.
Бывший правитель Райны, восседая на осле, въехал в Мокаши, с интересом разглядывая столицу Тартии. В прежние свои официальные визиты он не имел возможности познакомиться с ней, как простой житель городы, но имел намерение в ней затеряться. Его огромные сбережения всякая сволочь может украсть, так что следовало на первое время приобрести себе приличный дом.
Поэтому он бросал оценивающие взгляды по сторонам, стараясь не пропустить нужное помещение. Над одним из зданий висела деревянная табличка с надписью «Пакупаем души», а чуть ниже такая же доска с другой надписью – «Прадавание души – дело сугубо добровольное». Возле входа в дом струилась очередь, которую контролировал мерзкий тип, требующий хутинку за посещение данного заведения.
— А сколько за «душу» дают? — поинтересовался Нук, не понимая смысла слова «душа», а тем более – её ценности. Коль опустил длинные ноги на землю и слез с осла. Покрутившись возле очереди, он получил под ребро у мерзкого типа, а также исчерпывающую информацию.
— Тридцать, — ответил вернувшийся Коль, рассматривая в руках кусок кожи с какими-то письменами.
— Тридцать миллионов? — обрадовался Нук.
— Нет, тридцать хутинок, — ответил Коль и снова забормотал себе под нос какую-то галиматью.
— Коль, что ты там шепчешь? — подозрительно спросио Нук.