Крики звучали из подвала до самого утра, а наутро, боязливо оглядываясь по сторонам, и пряча друг от друга взгляды, из подвала по одному вышли мужчины, вернувшись, домой, к женам, сестрам, подругам и дочерям.
А про истерзанное тело никто и не вспомнил..."
Я в ужасе глядел на старика, потрясенный до глубины души. Что же за монстры живут в этом городе? Что за темные пороки, и мерзкие дела можно найти у них за душой? Там, вдали от света, где не ступает мысль и старается забыть память, спрятанные на самом дне человеческой души, живут отвратительные монстры, пожирая друг друга и плодя новых, себе подобных, они ждут своего часа. И некоторые дожидаются, с радостными криками и жестокой улыбкой на устах врываются в чужие жизни, калеча и ломая, оставляя после себя выжженный след из крови и слез...
"И в чем же смысл этой истории?" - спросил я, все еще не в состоянии прийти в себя от услышанного
"Сейчас узнаешь" - проговорил старик - "потому что конец этой истории - мы с тобой, сидящие здесь и умирающие от холода где-то там..."
"Что ты имеешь ввиду?" - резко спросил я, не вполне понимая его бредни - "Ты уже пьян, старик?"
"Нет!- он усмехнулся - " Знаешь ли ты, что такое болотные огоньки, путник?"
"Болотные огоньки?" - переспросил я, задумавшись и усмехнулся - "кажется, это сказки или какое-то странное явления на некоторых болотах"
" Нет, ты не прав" - он покачал головой - "По крайне мере не здесь. Болотные огоньки - это души тех, кто заплутал на болотах, и кого затянула в свою голодную пасть трясина. Вечно скитающиеся, они не в состоянии обрести покой, или покинуть это место. Трясина не пускает их, не дает разбредаться, держит. И только одно существо способно позвать их так, чтобы они пришли и узрели выход из проклятого места. То, которое древнее самих болот. То, душу которого терзают сильные чувства. То, что жаждет отмщения. То, что отбросило маски и перестало скрывать свою сущность"
"Что же это за существо?" - почему-то шепотом спросил я , чувствуя, как леденеют пальцы, но уже не обращая на это внимания
Старик коротко усмехнулся и произнес
"Ламия"
"Два дня пролежало тело девушки в подвалах, и когда под ночь спускалась туда герцогиня, была уверена, что ею давно уже полакомились крысы, оставив на полу лишь остатки шикарного пиршества. С предвкушением вошла она, в подвал, неся перед собой факел, дрожащим светом освещающий пол.
На ожидаемом месте девушки не было. Недоуменно и раздраженно нахмурившись, она хотела было обойти весь подвал, как вдруг услышала тихий шепот и стоны. Взяв в руки нож, она прошла дальше, вглубь комнаты.
Свет факела, на мгновение мигнул, и тьма предательски выпустила из своих глубин висящее на крюках тело и девушку, сидевшую под ним, обнимая уродливую полуистлевшую голову глядящую юными невидящими глазами.
- Так ты еще жива!? - Гневу герцогини не было предела. Подняв нож, она замахнулась на девушку. И вдруг остановилась, не в силах пошевелится.
- Кто здесь, папа? - тихо спросила девушка, поднимая голову отца и заглядывая ей в глаза своими пустыми черными провалами - Мучитель? Палач? - Она усмехнулась и повернула голову отца лицом к графине, заставив ту невольно вздрогнуть от его стеклянного взгляда - А может быть жертва?..
С трудом поднялась она, и графиня в ужасе увидела, что ее живот плавно переходит не в ноги, а в чешуйчатый змеиный хвост, кольцами, лежащий рядом, но во всей видимости не собирающийся больше оставаться в подобном положении. Метнувшись, он сжал герцогиню в своих смертельных объятиях, медленно душа и ломая кости, не давая вздохнуть сдавленными легкими.
- Видишь, папа? - Девушка провела по голове рукой, и легко наклонила голову вбок, не прекращая сжимать хвост - Я более милосердна. Ты не зря, взял меня тогда на воспитание... Ты учил меня доброте, и я постараюсь не забыть твоих уроков. Но теперь я познала гнев, и мое сердце переполняет странное чувство... Что? Ну, конечно же...
Негромко, почти нежно хрустнула шея герцогини и девушка-змея, брезгливо отбросив ее хвостом, держа перед собой голову старика Патрика, направилась на улицу.
- Покажешь мне дорогу, папа?..
Сначала медленно и неуклюже, но все быстрее поползла она, к выходу осваиваясь с таким способом передвижения. Закричали, увидев ее люди, но не один не посмел ни тронуть, не убежать,; покорно, будто завороженные, последовали они за ней. А она все ползла и ползла, пока не добралась до центральной площади, собрав вокруг себя довольно значительную толпу людей, с отвращением и страхом взирающих на истерзанную человекообразную фигуру.