- Нет, дело не в этом, - он говорит быстро, так как в ее голосе слышно усталость и панику. - Вообще, это по поводу билета Лиама.
- Ясно, - он слышит ее облегченный вздох. - Что насчет него?
- Можешь организовать, чтобы он сидел со мной в первом классе?
Снова на другом конце короткая пауза.
- Ты хочешь, чтобы вся охрана летела первым классом? - медленно и настороженно спрашивает она.
- Только Лиам, - исправляет Зейн. - И если нужно, я лично заплачу за билет.
- Проблема не в этом, - говорит она деловым тоном. - Не думай, что мы забыли о той вашей фотосессии. Из-за этого столько споров ведется, ты в курсе? У народа начинают появляться определенные мысли, Зейн. И, честно говоря, у меня тоже.
Зейн прикрывает трубку ладонью и смотрит на Лиама.
- Помнишь, ты сказал, что не против всем рассказать? - спрашивает он, и Лиам кивает в ответ. - Ты все еще в этом уверен?
Лиам закусывает губу, и Зейн уже думает, что тот скажет нет, но он говорит:
- Я уверен.
Сделав глубокий вдох, Зейн убирает руку от телефона и обращается к Элеанор:
- Кстати, насчет этого…
__
Ему достается место у окна, но он уступает его Лиаму. Тот все еще с интересом смотрит по сторонам, привыкая к помещению. Зейн видел всё это раньше и, если честно, бывал и в лучших самолетах. По крайней мере, их с Лиамом кресла расположены близко. Он летал в таких салонах, где между креслами расположена чуть ли ни целая стенка, но сегодня ему повезло. Их места находятся рядом с друг другом, разделенные лишь небольшой перегородкой. Места хватает и спереди и сзади, чтобы откинуть спинки кресел до конца. Он пользуется этой возможностью — нажимает кнопку, чтобы выдвинуть подножку, пристегивает ремень и пытается устроиться поудобней. Одиннадцатичасовой перелет — не самая приятная вещь, даже если ты проводишь его в удобном большом «первоклассном» кресле.
- Здесь не так, как я себе представлял, - признается Лиам, садясь в кресло, и выпрямляет спину, все еще оглядываясь по сторонам. - Салон такой большой.
Зейн демонстративно кладет руки за голову, изображая полное удобство.
- Привилегии первого класса, детка. В экономе вы бы теснились, как шпроты в банке.
- Спасибо, что напомнил мне, что я все еще с тобой из-за этого не разговариваю, - щурится Лиам.
Это правда только наполовину. Их разговор с Элеанор прошел намного лучше, чем он ожидал. Она призналась, что подозревала об их отношениях, и даже сказала, что это будет полезно для пиара. «Все любят скандалы». Зейна это не волновало. Он перешел к главному вопросу, на что она ответила, что будет лучше, если Лиам больше не будет его личным телохранителем. И Зейн устроил истерику.
Крохотную, совсем небольшую истерику, но тем не менее. Он не вел себя, как совершенно неуправляемая, капризная поп-звезда, но все же переступил через привычную грань. Но совершенно об этом не жалеет. Ведь сейчас Лиам сидит рядом с ним, и у него все еще есть работа. Но Пейн до сих пор злится на него из-за билетов. Как только первичная эйфория по поводу того, что им больше не надо скрываться, и того, что Лиам не уволен, прошла, он объявил ему бойкот. Который продлился не больше пятнадцати минут.
И так прошли последние три дня. Время от времени Лиам вспоминает, что он злится на Зейна, и игнорирует его, пока Малик не начнет его целовать, щекотать или просто пошутит. В ответ на это Лиам фыркает, пытаясь сохранить каменное лицо, но с полуулыбкой на лице и словами «твои умелые губы не могут решить все проблемы, Зейн». Но, по всей видимости, они могут, потому что это всегда приводит к тому, что Лиам забывает о своей злости.
Сейчас же Зейн тянется к руке Лиама, широко распахнув глаза, не очень успешно изображая фирменный «щенячий взгляд» Лиама (который, черт возьми, каждый раз эффективно действует на него.
- Нельзя злиться в самолете, - говорит он, но Лиам отказывается брать его за руку.
- Ты бы даже не знал, злюсь я или нет, если бы я сейчас сидел в эконом-классе, где я и должен быть.
Прежде чем Зейн успевает это оспорить (он искренне не понимает, почему это так важно), к ним подходит стюардесса.
- Вам что-нибудь принести, пока мы не взлетели? - спрашивает она. - Также хочу проинформировать вас, что в связи с тем, что нас ожидает долгий перелет, ваши сидения раскладываются в кровати, и, если нужно, вы можете попросить меня или другого стюарда помочь вам. Также между вашими сидениями есть перегородка, если вам захочется уединения.
- Как мне поднять перегородку? - спрашивает Лиам, прожигая Зейна взглядом.
- О, это очень легко, - стюардесса тут же ему помогает, и теперь его с Лиамом разделяет толстый кусок пластика. Девушка стоит со стороны Зейна и, улыбаясь ему, снова спрашивает: - ну вот, вам что-нибудь принести?
- Ничего, - ворчит он, капризно скрещивая руки на груди. - А вообще, подождите, можно мне подушку и одеяло? Наверное, я лучше буду спать весь полет.
- Конечно, - говорит она таким веселым и любезным голосом, что это почти раздражает. - Но я не смогу разрешить вам разложить кресло в кровать до взлета. Извините.
- Ничего страшного, - отвечает Зейн, взмахнув рукой. - Я подожду.
Она заглядывает за перегородку к Лиаму:
- А вам что-нибудь нужно?
- Нет, я в порядке, - отвечает тот. - Но спасибо.
Когда она уходит, Зейн недовольно пялится на разделяющую их дурацкую перегородку, но он отказывается делать первый шаг. Ему видно только ноги Лиама, и это ужасно раздражает, но если Лиам хочет дуться и вести себя, как ребенок, пусть. Зейн не собирается его умолять.
Но это до тех пор, пока не объявляют о взлете. Он нажимает на кнопку, отвечающую за перегородку, со своей стороны, но ничего не происходит.
- Лиам, опусти эту конченую перегородку, - требует он. Очень медленно пластмассовая штуковина между их сидениями исчезает, и Лиам натянуто ему улыбается.
- Да?
Зейн тянется к его подлокотнику и уверенно берет Лиама за руку.
- Мы сейчас будем взлетать, - объясняет он. - Я не хочу, чтобы тебе было страшно в твой первый полет.
- Мне не страшно, - честно говорит Лиам, но не пытается вырвать руку из его хватки. - Напротив, я не могу дождаться.
- О, правда? - он хмурит брови. - Что ж, ну хоть кто-то.
Лиам смотрит на него с любопытством, едва скрытое раздражение ускользает с его лица.
- Ты боишься летать? - мягко спрашивает он, и Зейн упрямо пялится на сидение перед ним.
- Может быть.
Снова объявляют, что самолет будет взлетать, и Зейн крепче сжимает руку Лиама в своей, замечая, как дрожат его собственные пальцы. Он ничего не может с этим поделать. Зейн летал множество раз, но легче не становится. Ему просто это не нравится, ясно? А что тут может нравиться? Это всё даже не поддается никакому объяснению. Черт, да самолеты здоровые и тяжелые, но каким-то образом они просто… плывут по гребаному воздуху. Как вообще это работает? И где уверенность, что они не разобьются на смерть в любую секунду? Нет никакой уверенности. На самом деле, самолеты постоянно разбиваются. У него вполне обоснованный страх.
- Зейн, - голос Лиама нежный, едва слышный. - Почему ты мне не сказал?
- Потому что это глупо, - бормочет Малик. - Это тупо, ясно? Я это понимаю. Но я просто не могу с этим ничего поделать.
- Это не глупо, - говорит Лиам. - Очень многие боятся летать.
- Да, я знаю, - он стонет от своей собственной невыносимости. - Но это просто немного смешно. Я постоянно летаю. Я уже должен был к этому привыкнуть, но… - он прерывается, крепко зажмуривая глаза, когда самолет начинает двигаться. Он четко ощущает движение под ногами. Его сердце начинает отбивать бешеный ритм. - О боже, я хочу сойти. Лиам, я… давай просто… попроси кого-нибудь остановить самолет и забери меня отсюда, ладно? Я хочу сойти, я…
Лиам до боли сжимает его руку, заставляя Зейна дернуться и открыть глаза. Пейн поворачивается к нему, насколько это возможно, и впивается рукой в волосы. Ему по-настоящему больно, но, кажется Лиаму все равно. Возможно, в этом и была цель.