Коултер Кэтрин
Тупик (Фбр-триллер, №24)
1
ВАШИНГТОН, округ Колумбия
ИСПРАВИТЕЛЬНОЕ ЛЕЧЕБНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ
3 ОКТЯБРЯ
Марсия Гей жила бы как королева, а не как запертое в камере животное, если бы не агент ФБР Дил Савич. Это он испортил её идеальный план, это он виноват в том, что она оказалась заперта в этом бездушном круге ада. Конечно, эта стерва Вероника тоже заплатит за своё предательство, в этом нет никаких сомнений, но именно он обрушил на неё эти страдания, ведь именно он был тем, кого она желала больше всего.
Савич был ходячим мертвецом, но не сейчас, не сейчас. Она хотела насладиться его падением. Он умрёт только после того, как она убьёт двух самых близких ему людей, чья смерть причинит ему наибольшую боль.
Она знала, что должна заинтересовать его чем-то уникальным, начать с косвенной угрозы, ничего чрезмерного, но чего-то достаточно загадочного и странного, чтобы Савич не смог устоять. И заманить его в свои сети. Она не станет его недооценивать, не в этот раз. Он доказал свой ум, но и она была не менее умна – нет, умнее, и собиралась это доказать. Она должна дать Савичу понять, что именно Марсия Гей запустила всё это в ход, что она отомстила в последний раз. Хэллоуин приближался. Самое время.
Она слышала, как ее мать, невнятно произнося слова, прошептала: « Даже в детстве, когда... Ты чего-то хотел, ты схватил это, не раздумывая. У тебя не получилось. на этот раз, да?
«На этот раз я не подведу!» Она не осознавала, что выкрикнула эти слова, пока охранник, здоровенный увалень по имени Макси, не появился у решетки и не уставился на нее.
Марсия хотела бы оторвать себе лицо. «Кошмар, извини».
Макси не стала говорить, что ещё не стемнело, слишком рано спать. Она лишь пожала плечами и ушла. Марсия подошла к узкому окну, выходившему на заброшенный прогулочный двор с его потрескавшимися, старыми деревянными столами и скамейками, жалким порванным баскетбольным кольцом, где она обычно выигрывала, играя в «Лошадь».
— сигареты, маленький кусок мыла из Holiday Inn, предложение тюремной татуировки, сделанной из сажи и шампуня или расплавленного пенопласта, нет, спасибо. Она увидела Анджелу, развалившуюся у стены, вероятно, отдающую приказы своим приспешникам. Какое сладкое имя для злой, как змея, мускулистой главари банды, ожидающей суда за убийство своего парня и его любовника. Соблазнить Анджелу в свою орбиту не составило труда. Манипулировать ею было еще легче, чем Вероникой. Анджела сразу же привязалась к Марсии, сказала ей, что позаботится о том, чтобы никто не причинил ей вреда, если Марсия будет с ней добра. Марсия вздрогнула, когда Анджела слегка коснулась ее руки, но, что ж, Марсия была добра. Анджела всегда оставалась на виду и заботилась обо всем, чего бы Марсия ни хотела. Она держала других хулиганов подальше от хорошенькой девушки-художницы, которая так красиво говорила и всегда была так вежлива, поэтому, конечно же, они инстинктивно ее ненавидели. Анджела никогда не уставала слушать о скульптурах Марсии, о том, как она работала с тем или иным металлом. Марсия, конечно, скучала по своим скульптурам, но теперь она с нетерпением ждала возвращения в свою студию после того, как суд признал её невиновной. И, конечно же, студия всё ещё будет ждать её. В конце концов, здание принадлежало ей.
Ветер усилился, взбивая пыль в клубы. Она увидела дюжину женщин, бродящих по двору, ничего не делая, и одну одинокую заключённую, которая, опустив голову, расхаживала взад-вперёд, отдельно от остальных. Это была Вероника. Она редко видела её здесь. Охранники следили за тем, чтобы их держали порознь, но вскоре это потеряет значение. Марсия знала Веронику достаточно хорошо, чтобы понимать, что та чувствовала вину, ужасную вину за то, что согласилась стать главным свидетелем обвинения против Марсии в обмен на обещанную ей безопасность. Прости, Вероника, Этого не произойдёт; тебя убьют . Без свидетелей, которые могли бы дать показания против Марсии, улики будут скорее косвенными, чем нет. Нет, их недостаточно, чтобы признать её виновной.
Вероника, я собираюсь поставить для тебя особый танец в честь твоего ухода. с планеты. Спасибо.
Позже, уже на грани сна, она услышала, как её мёртвая, пьяная мать говорит ей на ухо: « Я могу рассказать тебе то, о чём ты ещё не думала, червивые вещи, которые ты могла бы…» Я могу тебе помочь.
На этот раз она не закричала. Она лежала и шептала: «Хорошо, мама, поговори со мной».
2
ВАШИНГТОН, округ Колумбия
ДОМ ЗОЛТАНА
СРЕДА ВЕЧЕР
28 ОКТЯБРЯ
Последнее место, где Ребекка ожидала оказаться, был дом медиума. Золтан-медиум – так женщина представилась, когда позвонила Ребекке. Но как сказать «нет», когда медиум говорит, что твой дедушка, умерший всего месяц назад, хочет поговорить с тобой? Хочет, чтобы ты забыла, что он мёртв и звонит из загробной жизни? Ребекка чуть не повесила трубку, чуть не сказала: если он в загробной жизни, разве это не значит, что его жизнь здесь, на земле, окончена? То есть он мёртв? Но Золтан сказал, что её дедушка хочет поговорить со своей Тыквой, возможно, чтобы предупредить её о чём-то. Золтан не был уверен. Ребекка не хотела верить во всё это, но Тыква – его любимое прозвище, и откуда этот самопровозглашённый медиум мог это знать? Она почувствовала, как мурашки побежали по рукам. У неё не было выбора, по крайней мере, не было. Она знала, что должна выяснить, в чём дело, и вот она здесь, идёт следом за Золтаном, женщиной, ненамного старше её двадцати восьми лет, в гостиную. Ребекка ожидала увидеть стол, накрытый длинной красной скатертью, которая могла левитировать по команде, но стола, за которым все могли бы сидеть, не было, только небольшой кофейный столик. Она увидела длинную, узкую комнату с высоким потолком, освещённую лишь одной торшером в дальнем углу, и шторы, колышущиеся на ветру от тихо гудящего переносного вентилятора у большого окна.