«Не смешно, Бек», — сказал Рич.
Ребекка, мысленно витавшая далеко-далеко, посмотрела на Бека, склонила голову набок и сказала:
«Хотите салат? Это фирменный «Цезарь» от миссис Байби».
Бек, выгнув тёмную бровь, посмотрел на неё, точь-в-точь как его отец, и рассмеялся. «Извини, просто пытаюсь разрядить обстановку, создать атмосферу Дня благодарения, но ты же на другой планете. Хочешь поговорить о моей новой девушке? Её зовут Паула Лэнд, и она моложе тебя, Ребекка, ей всего двадцать два года, только что закончила Принстон. Не волнуйся, папа, если я на ней женюсь, она не будет тебе куском говядины на шее; у её семьи денег больше, чем у Бога. Нефтяные скважины и нефтеперерабатывающие заводы».
Ребекке было бы всё равно, даже если бы Пауле было девяносто шесть. «Это здорово, Бек».
Бек отказался от попыток вывести Ребекку из себя и обратился к отцу.
«Серьёзно, пап, насчёт прошлого четверга. ФБР и полиция всё ещё не могут найти себе места? Всё ещё нет зацепок?»
Рич сказал: «Ничего определённо, нет. Двое мужчин, напавших на Ребекку, не оставили следов, по крайней мере таких, которые было бы легко обнаружить».
Бек промокнул губы салфеткой и откинулся на спинку стула. «По крайней мере, тот агент ФБР, Савич, их остановил, значит, на что-то он был годен. А тот другой агент, Хаммерсмит, который её охранял, Кит назвал его редким красавчиком, девичьей мечтой. Так что ты о нём думаешь, пап? Думаешь, у тебя могут быть проблемы?»
Рич откусил кусочек салата «Цезарь» и покачал головой, глядя на сына. «Тебе никогда не надоест подливать масла в огонь? Честно говоря, я очень рад, что агент Хаммерсмит здесь и охраняет её. И разве тебе не нужно идти на свидание, Бек? К Пауле? Ты же не хочешь опоздать».
Бек снова ухмыльнулся ему. «Я обещал ей узнать всё, что смогу, но, вижу, ты мне особо ничего не рассказываешь, так что придётся что-то придумать».
Рич вздохнул и отпил глоток каберне.
«Ребекка, хочешь поделиться пикантными подробностями? Для Паулы?»
Ребекка обратила внимание на лицо пасынка. «Не в этой жизни, Бек, прости».
«Вы, ребята, невесёлые», — сказал Бек, откусил последний кусок говяжьей вырезки, бросил салфетку на стол и встал. Он посмотрел на отца, обходящего стол к Ребекке. Он наклонился и крепко поцеловал её в губы. «Пока, мачеха. Папа». Он вышел из столовой, насвистывая.
Ребекка крикнула ему вслед: «Тебе нужно поработать над своей техникой, Бек, если ты надеешься на второе свидание».
Они услышали смех, затем входная дверь закрылась.
«Хорошее прощание, дорогая. Сочувствую Беку. Он был настоящей занозой в заднице с тех пор, как потерял мать. Психиатры не смогли его вылечить. Я тебе говорил, что он притворялся, что ищет квартиру? Держи пальцы скрещенными». Он поиграл с картофельным пюре. «Извини, что меня не было дома, когда ты вернулась от…»
Твоя бабушка. Я хотел позвонить тебе, узнать, что случилось, но не успел. Надеюсь, агент Хаммерсмит остался с тобой?
«Он ушёл меньше чем за десять минут до твоего прихода. Оказалось, у него тоже была свидание, поэтому я настояла. Кажется, это был Кит, но я не спрашивала. И да, Бек был здесь, и я заперла входную дверь».
«Мы наконец одни. Расскажи мне, что случилось».
«Я знаю, ты был занят. Я тоже пыталась тебе позвонить, но твой привратник сказал, что ты на важной встрече с оратором и тебя нельзя беспокоить, если только кто-то не умрёт. Тогда я не могла говорить об этом, пока Бек был здесь». Она глубоко вздохнула. «Вот оно. Рич, мой дедушка был мне не дедушкой, а отцом. Значит, Джемма мне не бабушка, и хвала небесам».
Он посмотрел на неё поверх края бокала. «Что? Кто тебе это сказал?
И ты веришь в это? Я не понимаю, Ребекка. Ты всё это сегодня узнала?
«Хотите верьте, хотите нет, но Джемма мне рассказала. И она с радостью мне это рассказала».
Он поставил бокал. «Она рассказала тебе это в присутствии двух агентов ФБР?»
Ребекка одарила его ослепительной улыбкой. «Думаю, она рассказала мне, потому что я перестал быть слабаком. Я не свернул палатку, когда она велела нам всем покинуть её кабинет.
Я повела её к черту, Рич, и вот тогда она это сказала. Ей доставляло удовольствие говорить мне это. Наверное, она считала, что я развалюсь. Представь, Кейтлин мне не мать; она моя сводная сестра. Конечно, Джемма знала всё это время. Знали только они трое, и никому не говорили ни слова». Она на мгновение замолчала, затем вздохнула. «Жаль только, что дедушка не был тем, кто мне сказал». Произнесение этих слов вслух вызвало поток спутанных воспоминаний. Как будто в этих воспоминаниях она жила чужой жизнью, а теперь у неё была своя собственная жизнь, но она не была уверена, что это за жизнь. Она чувствовала себя призраком, парящим над собой, другим «я», которого она теперь едва знала.