23
СВЯТОЙ ЛУМИС
ПОНЕДЕЛЬНИК
Тихий мужской голос вернул её к болевшей голове. Пиппа слушала, но не могла разобрать слов, но инстинктивно решила притвориться мёртвой. Она прищурилась. Сначала зрение было затуманено, но она всё же разглядела мужчину в чёрной толстовке с капюшоном, стоящего рядом с ней и слушающего кого-то по мобильному телефону в руке. Она могла сказать, что он невысокого роста, в свободных синих джинсах, а голос звучал довольно молодо, лет тридцати.
Повернись. Повернись, чтобы я тебя видел . Но он этого не сделал. Он отошёл от неё. На нём были чёрные высокие кроссовки. Видела ли она его вчера во время прогулки? Джинсы, чёрная толстовка с капюшоном. Она так не думала. Если бы она была внимательна, заметила бы она его, заметила бы что-то неладное? Она не знала. Она застыла, всё ещё прищурившись, и прислушалась.
Затем он повысил голос. «Да, да, я знаю». Она видела, как он засунул телефон в карман брюк. Прежде чем повернуться к ней, он снял с шеи платок и повязал им нижнюю часть лица.
Уничтожь страх и подумай хладнокровно – вот что проповедовал Хиббард, инструктор из Квантико. Она слышала, как Чёрный Худи хрустнул осколками стекла, приближаясь, пока не встал над ней. Она представила, как он изучает её лицо. Не двигайся.
Притворилась мёртвой . Наконец, она услышала, как он отошёл, и снова прищурилась. Единственным источником света был слабый солнечный свет, проникавший сквозь высокое разбитое окно. Она собралась с мыслями и ждала, когда он снова подойдёт близко, но прежде чем она успела что-либо сделать, он наклонился и прошептал ей на ухо: «Я видел, как ты моргнула. Так что…»
Ты притворяешься опоссумом?» Он ударил её рукояткой пистолета по левому виску. Пиппа увидела вспышку света, а затем всё пропало.
24
ВАШИНГТОН, округ Колумбия
ИСПРАВИТЕЛЬНОЕ ЛЕЧЕБНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ
ВРЕМЕННАЯ ТЮРЬМА МАРСИИ ГЭЙ И ВЕРОНИКИ Лейк
ПОНЕДЕЛЬНИК ДЕНЬ
Вероника Лейк прижалась к тюремной стене, скрываясь от душного, холодного ветра, пытаясь согреться. Это не помогало. Она была одна и мерзла, постоянно мерзла. Она смотрела на двор, где сидело около дюжины заключённых: одни сидели на скамейках, сплетничали, перебрасывались бранью, другие бросали баскетбольные мячи в потрёпанные металлические ворота.
Она ненавидела и боялась этих женщин, по крайней мере, грубых, жестоких, которые наживались на остальных. Те немногие, кто был добр, старались держаться особняком и не попадаться на глаза главарям, как и она. Она видела, как трое хулиганок приближались к Лие, жалкой маленькой Лие, ожидавшей суда за мошенничество с кредитными картами. Она была невысокого роста, не старше двадцати двух лет, и всё время боялась, как кролик. Она сидела, съежившись, на скамейке, зная, что они медленно приближаются к ней со всех сторон, пытаясь выглядеть безразличной, но безуспешно.
Раньше Вероника, возможно, и пошла бы ей на помощь, но не сейчас. Она знала, что у неё нет шансов. Ей нужно было защищаться. Левая рука всё ещё болела, как гнилой зуб, в том месте, где её пнул один из головорезов Анджелы. Она отвернулась, услышав крик Лии. Где же эти чёртовы охранники?
Лия плакала, глубоко глотая рыдания, и умоляла их не причинять ей боли.
Анджелы там не было, но остальные издевались над ней, обзывали её отвратительными, мерзкими словами, дразнили её тем, что они с ней сделают. Вероника снова отвернулась, не желая этого видеть. Она услышала удар, крик охранника…
Вот-вот пора… и обернулась, увидев, как трое охранников бегут к Лие, которая всё ещё сидела на скамье, прикрывая голову руками. Одна из заключённых хрустнула костяшками пальцев по лицу Лии и махнула рукой её друзьям, которые тут же растворились в воздухе.
Другая заключённая подняла с земли баскетбольный мяч и начала пинать его, свистя, словно ей было всё равно. Вероника знала, что Лия ничего не расскажет охранникам. Пока с ней всё будет в порядке, до следующего раза.
Вероника машинально опустила глаза, чтобы взглянуть на часы, но, конечно же, у неё отобрали и их. Она взглянула на часы над дверью во двор. Десять минут до того, как её проведут в столовую. Она начала расхаживать, хлопая себя по рукам, чтобы согреться, и, как всегда, гадала, что же будет теперь, когда она передала Марсию прокурору для смягчения приговора.
Прекрасная Марсия. Её возлюбленный, такой умный, такой талантливый, тот, кто, как она верила, будет с ней вечно. Но ей пришлось с этим столкнуться. Агент Савич был прав…