Моя дорогая, придет время, когда ты перерастешь мои истории, но не забывай, что я Я создал их только для тебя. Помни их и обещания, которые мы дали друг другу.
Всегда нужно держать свои обещания. И последний совет: когда вырастешь, Оставайся хозяином своей жизни. Она принадлежит только тебе, и никому больше.
Моя любовь навеки, Ребекка,
Твой дедушка
Она подняла глаза и увидела, как Гриин протягивает руку за открыткой. Она передала её ему. «Ты всего лишь второй человек в мире, кто прочитал эту открытку или любое из его писем. Дедушка взял с меня обещание, что я не буду ими делиться. Я даже маме не давала их читать. Эта открытка – он пишет о своих историях, о своём друге Нейте и моих обещаниях. Кажется, он напоминал мне о стихотворении, которое заставил меня выучить наизусть, о стихотворении, которое он заставил меня пообещать никому не рассказывать. Вчера я рассказала агенту Савичу и агенту Шерлоку, и, конечно же, Киту, стихотворение. Полагаю, агент Савич рассказал его тебе?»
«Да, он это сделал. Он также велел мне хранить её при себе». Грин открыл открытку и внимательно её осмотрел. «Стихотворение, кажется, даёт важную подсказку, но ты понятия не имеешь, что оно значит?»
«Нет, это довольно загадочно. По крайней мере, в стихотворении он ясно дал понять, что что-то скрывает».
«И он просил тебя сохранить рифму в тайне. Интересно, что он имел в виду, когда говорил, что ключ у него в голове?»
Ребекка пожала плечами. «Я тоже. Честно говоря, я даже не знаю, хочу ли я в этом разбираться. Мне не нужны краденые деньги, особенно если они принадлежали дедушке, и я не собираюсь портить его наследие».
Он поднял голову и посмотрел на неё прямо. «Интересно, что сделал Нейт Элдерби? Ребекка, есть какие-нибудь соображения?»
Она сказала, стараясь, чтобы ее голос не звучал бесстрастно: «Я была маленькой, когда он утонул.
Конечно, я не знаю. Я знаю, что агент Савич задаётся вопросом, не убил ли Дедушка Элдерби, но я не могу в это поверить. Не поверю. А вы?
Грин постучал карточкой по ладони. «Извини, Ребекка, но если бы мне пришлось угадывать, я бы сказал, что да. Ты можешь поговорить об этом с бабушкой?»
«Если бы я даже мягко, невинно поднял эту тему, бабушка бы мне поджарила печень. Не помню, чтобы я ей когда-нибудь нравился. Даже в детстве я знал, что она ненавидит находиться рядом со мной, но меня это не беспокоило, потому что у меня были дедушка и мама. Однажды мама велела мне не обращать на неё внимания. Когда я стал старше, я подумал, не ревнует ли она нас с дедушкой».
Ребекка пожала плечами. «Звучит мелочно, но это всё, что у меня есть. Даже на похоронах дедушки в прошлом месяце она держалась отстранённо. Было очевидно, что она не хочет иметь со мной ничего общего. Когда ей нужно было со мной поговорить, она ни разу не посмотрела мне прямо в глаза. Персонал санатория «Мэйфилд» сказал мне, что она очень редко его навещает. Почему? Не знаю».
«Что вы двое здесь делаете?»
Конгрессмен Ричард Мэнверс стоял в дверях спальни и смотрел на них — нет, он смотрел на Грина, прижав руки к бокам.
Грин и Ребекка сидели на полу друг напротив друга, между ними лежала стопка писем, и Грин все еще держал последнее из них.
Ребекка вскочила на ноги. «Рич, ты рано. Если бы ты позвонил, агент Хаммерсмит мог бы уйти домой».
"Что ты делаешь?"
Гриин медленно поднялся на ноги. Он, конечно же, сразу понял, что Манверс зол, потому что Гриин был наедине с женой в их спальне. Когда Ребекка жестом пригласила его войти, ему даже в голову не пришло, что это неприлично. Это был не первый раз, когда он сталкивался с разъярённым мужем или парнем. Казалось, подозрения всегда возникали, когда он оказывался в трёх футах от женщины . Понял. через твой мозг, Хаммерсмит. Никогда не заходи в женскую спальню, независимо от того, причина. Ну, если только не под дулом пистолета.
Поднимаясь на ноги, он легко произнес: «Добрый вечер, конгрессмен. Г-жа...»
Мы с Манверс читали письма, написанные ей её дедушкой. Они очень интересные. В последнем он упоминает своего лучшего друга Нейта и то, что ему, Нейту, повезло меньше. Грин протянул карточку Манверсу. Гриин больше ничего не сказал. Ребекка тоже промолчала, но её лицо покраснело.
Манверс быстро прочитал карточку, взглянул на стопку писем на белом ковре и медленно отступил. Он шагнул вперёд и взял жену за руку.
Прижал её к себе и поцеловал в щёку. Затем он улыбнулся ей и снова прочитал поздравительную открытку. «Я не понимаю. Что всё это значит?»
Грин сказал, обращаясь теперь уже по-мужски: «Думаю, пришло время добавить и ваши соображения по поводу этой тайны, сэр. Ребекка, расскажите своему мужу о Нейте Элдерби».