Ему удалось обмотать веревку вокруг стойки с третьей попытки. Он привязал веревку, дернул за нее, и она выдержала. Он снял ботинки, произнес молитву и медленно подтянулся по веревке, перебирая руками, его ноги в носках крепко держали веревку, стараясь не раскачиваться настолько, чтобы задеть какую-либо часть аварийного выхода. Он добрался до лестничной площадки, остановился и прислушался. Ничего. Он тихо подтянулся на платформу. Теперь окно. Оно было закрыто, как и ожидалось. Он достал свой перочинный нож, просунул его под нижний край оконной рамы и медленно и осторожно вращал лезвие, пока не получил достаточную опору, чтобы плавно поднять окно.
Он поднялся в кабинет врача, огляделся и, крадучись, вышел в коридор. Он услышал голоса. Они были в смотровой комнате №1, дверь была закрыта.
и, без сомнения, заперта. Он прошел дальше по коридору и увидел смотровую, которая, как сказала им Дженни, была отделена от комнаты только перегородкой из досок. Он вошел внутрь как можно тише. Там было темно, шторы были задернуты. В углу аккуратно сложены строительные инструменты, рядом с ними — смотровой стол и два стула. Справа была стена из гипсокартона. Савич прижался ухом к стене из гипсокартона и прислушался, услышав, как Дюваль сказал: «Эй, старина, ты трахаешься с этой милой молодой медсестрой? Тебе за ней никак не угнаться. Тебе нужна старая сумка, такая же древняя, как ты сам, и вы оба сможете отправиться в дом престарелых во Флориде».
Дженни Коннорс насмешливо рассмеялась, а Савич ощутил укол страха.
Он услышал, как Дюваль сделал шаг, вероятно, к Дженни, а затем остановился. «Заткнись! Почему ты смеёшься?»
Савич вздохнул с облегчением, когда Дженни остановилась и икнула. Гипсокартон был таким тонким, что он даже услышал, как она сглотнула. Она сказала ровным голосом: «Это то, что ты сказал. Это было действительно смешно. Доктор Ходжес сказал, что нанял меня, потому что он уже слишком стар, чтобы оценить мою молодость и энергию, так что я буду в безопасности. Ты клянешься, что не убьёшь нас?»
Прежде чем он успел ответить, Янко спросил: «Кто в тебя стрелял?»
Дюваль сказал: «Странная стерва. Я не ожидал увидеть её в гостиной, но она там была».
Доктор Ходжес рассмеялся. Дюваль крикнул: «Перестань смеяться надо мной, старик, если не хочешь получить пулю в свой слабый мозг прямо сейчас».
Доктор Ходжес сказал: «Слушай, молодой дурак, у меня две бывшие жены тратят все мои деньги, а страховая компания, страхующая врачей от врачебной ошибки, берет с меня больше, чем государственный долг, и ежегодно урезает выплаты, так что мне особо нечего ждать. Как ты думаешь, почему я до сих пор здесь? Мне нужно быть здесь, чтобы у нас была крыша над тремя головами, под тремя разными крышами, под тремя разными головами.
Это я живу в грязной квартире, а не эти две гарпии».
Савич услышал смех Дюваля. Он был совершенно рассеян. Он написал Шерлоку, набрав только «Сейчас». В следующую секунду из рога раздалась оглушительная музыка – марш Суза – такая громкая, что от неё затряслось здание. Он услышал, как Дюваль выругался, и подбежал к окну.
Савич отступил назад и со всех ног бросился к стене, ударив её со всей скорости. Стена прогнулась и разлетелась в щепки, и он прорвался сквозь неё. «Дюваль, брось пистолет! Сейчас же!»
На какое-то мгновение Гари Дюваль остолбенел и не понял, что происходит.
Он резко обернулся, увидел здоровяка, направившего на него пистолет, и поднял свой кольт, но не успел. Он услышал выстрел и почувствовал, как кувалда ударила его в плечо. Он закричал, чувствуя, как кольт его драгоценного дедушки выскользнул из рук, и он осел на пол. Он лежал так всего секунду, всё ещё осознавая, что не может позволить этому закончиться так, не может вернуться в «Красный Лук». Он схватил свой кольт.
Каблук ботинка обрушился ему на запястье, и он снова закричал, почувствовав, как хрустнули кости.
Это был не ботинок Савича, а Тедди Янко. Его руки всё ещё были связаны, но он сумел добежать до Дюваля и ударить его ногой. Затем Янко пнул кольт Дюваля через всю комнату, сумев удержать равновесие. Он стоял над Дювалем, тяжело дыша.
«Молодец, офицер Янко», — сказал Савич.
Дженни Коннорс вскочила, её намерения были очевидны Савичу. Она подняла ногу, затем медленно опустила её, моргнула и отступила назад. «Извини, я чуть не потеряла контроль. Я всё равно хотела бы потушить ему свет».
Доктор Ходжес с явным удовлетворением сказал: «Лучше не бить его больше, Дженни. Я не хочу, чтобы ты убила этого идиота». Он широко улыбнулся Савичу.
«Кто бы вы ни были, это было потрясающее спасение».