– Пять с половиной, как и у меня, верно?
– Да, – согласилась она. – Пять с половиной. Наверно, как у большинства женщин нашего роста.
– Благодарю вас, – сказал Ханнасайд. – Не могли бы вы мне на время дать туфли, которые были на вас вчера вечером?
– Дать вам мои туфли! Послушайте, суперинтендант, это невозможно!
– Отчего, миссис Норт?
– Ну, вы сами должны понимать… О, это какое-то идиотство! Я не имею никакого отношения к смерти Эрни Флетчера!
– Тогда ничто не мешает вам дать мне ваши туфли на полчаса, – сказал Ханнасайд.
– Ей ничто и не мешает, – сказала Салли. – Более того, вы получите в придачу мои. Я тоже знала Эрнеста Флетчера, так что предположительно я могла вчера вечером быть в «Грейстоунз» с тем же успехом, что и моя сестра.
– Не вполне так, – ответил он. Неожиданно Хелен села на диван.
– Я не могу этого вынести! – произнесла она задыхаясь. – Почему вы пришли мучить меня? Просто потому что я знала Эрни Флетчера…
– Не совсем так, – сказал он. – Это не ваши, миссис Норт?
Хелен взглянула на листки, которые суперинтендант вынул из своей записной книжки. В лицо ей бросилась краска, но напряжение странным образом стало в ней ослабевать. – Да. Они мои, – ответила она. – Что из этого?
– Думаю, вы согласитесь, что это дело требует какого-то объяснения, – сказал он. – Вы были должны эти различные суммы денег мистеру Флетчеру?
– Нет. То есть не так, как вы думаете. Он выкупил эти долги, чтобы избавить меня от… неприятного положения, и я… я понемногу выплачивала… – Она скользнула взглядом по его лицу и добавила, комкая носовой платок: – Я не хотела, чтобы… чтобы мой муж узнал. Он… я… О, это немыслимо!
– Я вполне понимаю ваше нежелание обсуждать ваши личные дела, миссис Норт. Может быть, вам будет легче говорить со мной откровенно, если вы осознаете, что ваши дела интересуют меня лишь в той степени, в какой они могут иметь отношение к делу, над которым я сейчас работаю, и что у меня нет ни малейшего желания вызывать ненужный… гм… скандал.
– Из-за чего тут может быть скандал? – сказала она. – С мистером Флетчером мы были не более чем хорошие знакомые. Отношения между нами были чисто дружеские. Не знаю, что вам приходит в голову, не…
– Чтобы мне ничего не приходило в голову, не старайтесь что-то утаивать от меня, миссис Норт. Я уже сказал, что уважаю вашу точку зрения, что вы должны понимать, что обнаружение ваших расписок в сейфе Эрнеста Флетчера – обстоятельство, которое должно быть объяснено до конца. Если вы убедите меня, что вчера вечером вы не ходили в «Грейстоунз», у меня впредь не будет необходимости тревожить вас допросами, в которых, естественно, мало приятного. Но если вы не можете ничем подтвердить ваши слова и не дадите мне ваши туфли для сравнения со следами, которые мы обнаружили в саду «Грейстоунз», мне по необходимости придется продолжить мои расследования. Боюсь, в этом случае у вас будет мало надежды избежать той огласки, которой вы опасаетесь.
Салли встала из-за стола и вышла на середину комнаты.
– Это чрезвычайно похоже на угрозу, суперинтендант, – сказала она.
– Наверно, вы правы, – спокойно согласился он. – Хотя это и не угроза. Я просто пытаюсь объяснить вашей сестре, что самое разумное для нее – говорить со мной до конца откровенно. Если бы о ее передвижениях вчера вечером пришлось расспросить слуг…
– Понимаю. – Салли сделала гримасу. Из ящичка на столе она достала сигарету и вставила ее в мундштук, затем задумчиво посмотрела на Ханнасайда и вынула из кармана зажигалку. Язычок огня вырвался наружу, она затянулась, еще раз взглянула на Ханнасайда и кратко заключила: – Он прав, Хелен. И не лжет, что не интересуется твоими личными делами. У него нет никаких улик против тебя, ему просто надо установить твою непричастность.
После минуты молчания напуганная Хелен сказала:
– Я действительно вчера вечером ходила к Эрни Флетчеру. Я уже говорила, что он был… что это был мой большой друг, хотя и на много лет старше меня. Я относилась к нему как к доброму дядюшке.
– Ясно, – сказал Ханнасайд. – Вы пошли к нему с определенной целью?
– Нет, не совсем. Моя сестра была занята, и мне стало скучно. Было достаточно рано, и я решила заглянуть к Эрни.
Не в силах совладать с собой, она покраснела, но Ханнасайд лишь спросил:
– В котором часу вы пришли в Трейстоунз «?
– Должно быть, без двадцати пяти десять. Я помню, я вышла из – дома в половине десятого.
– Пожалуйста, расскажите мне все, что было дальше, миссис Норт.
– В сущности, рассказывать почти нечего. Я пошла по Арден-рейд, потому что, во-первых, это короче, чем идти по переулку и потом по Вейл-авеню, а во-вторых… – наверно, это покажется вам странным, хотя странного тут ничего нет, – я не хотела встречаться с мисс Флетчер, поэтому я и решила, что если пойду через садовую калитку, то, наверное, застану Эрни… мистера Флетчера в кабинете. – Она прервала рассказ и с мукой в голосе воскликнула: – Немыслимо! Так все выглядит, словно у меня было назначено тайное свидание! Но не было же, не было!
– Не унижайся, – посоветовала ей сестра. – Это ясно, что не было, иначе бы ты выдумала какой-нибудь убедительный предлог посетить Эрни.
– Перестань! По-твоему, я не понимаю, какое ложное впечатление должно сложиться у всякого… кто не знал, в каких отношениях я была с Эрни?
– У суперинтенданта сложилось впечатление, что ты – ослица в обмороке, – весело откликнулась Салли. – Почему ты решила идти через садовую калитку, не имеет отношения к делу, продолжай свой рассказ!
– Не помню, на чем я остановилась. Ах да! Значит, мистер Флетчер был в кабинете… Ох, я совсем забыла: когда я вышла на Мейпл-гроув, я увидела, что из калитки вышел мужчина… Не знаю, интересно это вам?
– Вы можете описать его, миссис Норт?
– Нет, разве что он был довольно толстый и низенький. Видите ли, было уже довольно темно, и я не видела его лица. Он зашагал в сторону Вейл-авеню. Как я сказала, мистер Флетчер был в кабинете.
– Один? – Да?
– И что потом?
– Ну… на самом деле, ничего. Мы… поговорили, а потом я сказала, что уже поздно, и… и просто ушла.
– Вы знаете, в котором часу это было?
– Да, без четверти десять.
– Без четверти десять? – переспросил он, отрываясь от записной книжки.
– Да. На камине у него стояли часы, и я заметила время.
– Значит, вы пробыли с мистером Флетчером всего десять минут?
– Вероятно. Да, что-нибудь вроде того. – Очень короткий визит, миссис Норт, не правда ли?
– А что тут такого… Что вы хотите сказать?
– Просто мне кажется странным, что, если вы пошли к мистеру Флетчеру из-за того, что вам стало скучно – вы так сами сказали, – вы пробыли у него столь короткое время. Что-нибудь случилось, из-за чего вам захотелось немедленно уйти?
– Нет. Конечно же нет. Я просто поняла, что он занят, и не хотела ему мешать.
Ханнасайд что-то занес в записную книжку.
– Понятно. Итак, вы ушли из кабинета в 21. 45. Вы вернулись домой тем же путем?
– Да. Но не сразу. Я услышала, как заскрипела калитка, и… мне показалось, что это будет выглядеть довольно странно – я, в саду «Грейстоунз», в такой час. Я не хотела, чтобы меня там видели, и спряталась за кустом.
– Значит, мистер Флетчер не проводил вас до калитки?
– Нет. Почему он должен был меня провожать? – сказала она, запинаясь.
– Действительно! – произнес Ханнасайд. – Прекрасно, миссис Норт; вы спрятались за кустом. Вы видели того, кто вошел в сад?
– Нет, не видела. Понимаете, было довольно темно, и… куст его закрывал, так что я его не разглядела. Я только поняла, что это мужчина. Совсем обыкновенный, в шляпе, лица я не видела.
– Какая это была шляпа?
– Кажется, фетровая, с загнутыми полями.
– Светлая или темная? Мгновение она колебалась:
– Кажется, светлая.