По понятным причинам после Второй мировой войны политические взаимоотношения между Турцией и Азербайджаном практически отсутствовали, если не считать визит премьер-министра Турции Су-леймана Демиреля в Баку в 1967г., в рамках официального визита в Советский Союз, во время которого Демирель «встретил воодушевленный прием, похожий на политическую манифестацию»32. После окончания «холодной войны» одним из главных направлений турецкой внешней политики стала разработка новых инициатив и их актив____________________
27 Malik Mufti. Daring and Caution in Turkish Foreign Policy, «The Middle East Journal», vol.
52, No. 1, Winter, 1998, p. 33.
28 Metin Karaors. Ataturk ve Butun Turkluk, «Dogu Turkistan'in Sesi», No. 29, 1991, ss. 13-15. Цитата по Ануш Оганнисян. Развал СССР, идея «тюркского единства» и карабахской вопрос (в свете турецких публикаций 1990-95-х годов), «Страны и народы Ближнего и Среднего Востока», т. 20, Ереван 2001, с. 75, (на арм. яз.)
29 См. также речь Ататюрка обращенная к армии, процитированная в «YеniIstanbul», 03.06.1967, s. 3. См. Также Dis turkler ve gercekler, «Milliyet», 03.09.1970.
30 Арын Энгин. Ататюркизм и борьба между москалями и тюркским миром, Стамбул, 1953, перевод в НАА.
31 Там же.
32 Frank Huddle. Jr. Azerbaidzhan and the Azerbaidzhanis, «Handbook of Major Soviet Nationalities», Ed. By Zev. Katz, Rosemarie Rogers, Frederic Harnol, The Free Press, New York-London, 1975, p. 196.
[стр. 19] ВВЕДЕНИЕ
ная реализация в сопредельных с Турцией регионах, в особенности в зонах этнических конфликтов. Эти инициативы, как правило, были направлены на привлечение внимания международного сообщества на идею целесообразности применения всесторонних инициатив, реализация которых исходила из интересов самой Турции33.
После поднятия вопроса о присоединении Нагорно-Карабахской автономной области к Армянской ССР, турецкая пресса не замедлила представить проблему в контексте пантюркистских воззрений. Еще весной 1988г. турецкая газета «Hurriyet», указывая на важность тюркского фактора в Карабахском вопросе, писала: «…советские армяне, по сравнению с советскими азербайджанцами, с большей готовностью жертвуют собой во имя коммунизма. Но Кремль, анализируя события, которые имеют место между армянами и азербайджанцами, считается с весом не только азербайджанских тюрок, но и всех тюрок: а их в СССР пятьдесят миллионов. Против этой громадной массы армяне, несмотря на их ценность в расчетах Кремля, не будут иметь важности тюрок»34.
Если в период «холодной войны» Турция представлялась в качестве южного бастиона НАТО и умело использовала свое стратегически важное географическое положение, то по окончании противостояния двух блоков и последующего развала СССР Анкара оказалась перед дилеммой определения новой геополитической роли. Геополитические пертурбации обернулись изменением внешних и внутренних угроз и пересмотром кажущихся базисными внешних ориентиров. Война в Персидском заливе и особенно резкое ослабление СССР способствовали тому, что Турция получила возможность превратиться из южного фланга НАТО в потенциальную региональную державу и проводника западных интересов в постсоветских регионах. Западные державы рассматривали неопантюркистскую доктрину как удобную идеологическую платформу для заполнения вакуума на постсоветском пространстве имеющей западную ориентацию Турцией.
В этом отношении неслучайно Самюэль Хантингтон, автор нашумевшей теории «столкновении цивилизаций», указывал, что, будучи «отвернутой от Мекки и Брюсселя», Турция стремилась воспользоваться преимуществом, предоставленным распадом СССР, ориентируясь на Кавказ и Центральную Азию и одновременно противодействуя распространению иранского влияния и усилению влияния России. Вместе с тем, выступая в роли страны, противодействующей рос____________________
33 Kemal Kirisci. New Patterns of Turkish Foreign Policy Behaviour, in «Turkey: Political Social and Economic Challenges in the 1990s», Leiden, New York, E. J. Brill, 1995, p. 4.
34 См. Э. Оганесян. Век борьбы, том II, Мюнхен-Москва, 1991, с. 584.
[стр. 20] ВЕДЕНИЕ
сийскому влиянию и распространению радикального ислама, Турция ожидала определенных уступок в вопросе получения полноправного членства в ЕС35.
В этой связи С. Хантингтон недвусмысленно указывает на целесообразность для Турции придерживаться исторической роли с прежней идентичностью в качестве исламской страны, нежели терпеть унижающую роль просительницы в полноправные члены Европейского Союза36.
Турция выступала в роли страны, стоящей на позиции объединителя этнически родственных государств и народов, и путем неопантюр-кистской политики стремилась обеспечить для себя роль региональной державы в новом геополитическом пространстве. Неопантюркистская доктрина должна была зарезервировать за Турцией роль государства-лидера в регионе Большого Ближнего Востока.
Как было отмечено выше, неопантюркизм вовсе не означал пересмотра кемалистской доктрины, а являлся лишь частью самой этой доктрины. Новый геополитический дисбаланс представлялся турецким лидерам шансом обрести новый геополитический перевес в свете поражения Ирака и развала СССР. И неслучайно турецкий президент Тургут Озал заявил, что с окончанием «холодной войны» «процесс отступления, начатый от стен Вены, принял для Турции обратный ход»37.
Запад, в первую очередь США, первоначально предопределили новую роль Турции в продвижении своего влияния в южной периферии бывшего Советского Союза, основываясь также на турецкой риторике о культурно-исторической однородности населения этих регионов с Турцией. Вошедшее в научную литературу понятие «неоосманизма» или «неопантюркизма» характеризовало «обновленный» интерес Турции в отношении Азербайджана, тюркских государств Центральной Азии и других тюркоязычных ареалов. Новые геополитические претензии Турции характеризовались излишними амбициями и их явным несоответствием реальным возможностям38.
____________________35 Samuel P. Huntington. The Clash of Civilizations and the Remaking of World Order, New York, Simon amp;Schuster, 1996, p. 146.
36 Там же, c. 178.
37 "Der Spiegel", 23.12.1991, in Dietrich Jung, Wolfango Piccoli. Turkey at the Crossroads. Ottoman Legacies and a Greater Middle East, London – New York, Red Books, 2001, p 176.
38 Graham E. Fuller. Turkey Faces East. New Orientations Toward the Middle East and the Old Soviet Union, RAND, 1992, Graham E. Fuller, Ian O. Lesser. Turkey's New Geopolitics, From the Balkans to Western China, Westview Press, Boulder, San Francisco, Oxford, 1993. Jacob Landau. указ. pa6., Gareth Winrow. Turkey and the Former Soviet South, RIIA, London 1995, ero ace Turkey and the Caucasus, London, RIIA, 2000, Turkey's New World. Changing Dynamics in Turkish Foreign Policy, ed. by Alan Makovsky and Sabri Sayari, The Washington Institute for Near East Policy, 2000.
[стр. 21] ВВЕДЕНИЕ
Следует также учесть, что пантюркизм не представлялся чуждым азербайджанской общественно-политической элите явлением. Более того, можно предположить, что отдельные элементы этой идеологии продолжали существовать, конечно, в латентном виде, даже в советские годы. По этому поводу азербайджанский исследователь А. Юну-сов считает, что в азербайджанском обществе 20-го века идеи панисламизма и пантюркизма никогда не забывались и, пусть негласно, но всегда имели сторонников. При этом, по мере укрепления национальной идентичности азербайджанцев, роль пантюркизма заметно возрастала. По утверждению автора, даже отношение к исламу в Азербайджане во многом определялось через призму пантюркизма39.
Еще до обретения независимости и в первые постсоветские годы лидеры Азербайджана своим главным стратегическим партнером видели именно Турцию, с самого начали отдав предпочтение турецкой модели государственного устройства и развития. А лозунг «два государства – одна нация» занял прочное место в политической риторике обеих стран во внешнеполитических сношениях40.