Волжские булгары покидали дом, в который попала молния, и без сожаления расставались со всем, что в нем было. Они считали, что он справедливо навлек на себя божий гнев, расценивая это как своего рода черную метку. Подобные дома не пытались спасти и как можно быстрее потушить, предпочитая не вмешиваться в божественный замысел. Даже если дом сгорал дотла, на его месте больше ничего не строили, так как это место считалось непригодным для счастливой жизни. А вот к человеку, ставшему жертвой удара молнии, было совсем другое отношение – его считали благословенным.
Разрушительная сила Смерча издревле вызывала в древних тюрках трепет и опасение. В отличие от животворящего Огня и заботливой Земли, могущественный Смерч не созидал, а уничтожал, и поэтому был уважаем, но нелюбим.
Облако тоже считалось древними тюрками божеством и, будучи братом Молнии, также состояло в родстве с Духом Неба Тенгри. По облакам судили о предстоящей погоде: белоснежные предвещали обилие солнца, темные тучи предостерегали о дожде, а безоблачное небо – о засухе.
Дождь, так же как и Огонь, был источником жизни, ведь именно благодаря ему земли напитывались влагой и становились плодородными. Он был одним из немногих божеств, которого наделяли человеческим обликом. Желая умилостивить Дождь, в его честь весной совершали жертвоприношения перед началом праздника дождя. Древние тюркские племена считали первый весенний дождь – Лэйсэн – священным и наделяли его лечебными свойствами.
В Орхонских надписях ее называли «мостом в небо», с помощью которого шаманы поднимались на небеса, а с ее появлением на небе после дождя было связано любопытное поверье: считалось, что у Радуги было стадо овец, связанных в ряд веревкой за шею, и что после дождя она обязательно доила их, формируя в небе цветные полукруги. Согласно другой легенде, матушка Умай спускалась по ней на землю.
Немаловажную роль играли в тюркских верованиях и горы. Некоторые из них считались священными: в горы часто отправлялись в паломничество или с целью совершить жертвоприношение. Правда, исследователи затрудняются сказать, предназначались ли эти жертвоприношения самой горе или же она была местом обитания богов или других священных существ, которым приносили вышеупомянутые жертвы.
Особо важными для тюрков считались Алтайские горы и гора Арарат, к которой в свое время пристал Ноев ковчег. Примечательно, что в некоторых тюркских легендах роль Ноя исполнял тюркский «золотой отец» Аран, или Арак: когда весь мир был под водой, именно он соорудил плот и спас людей и животных от гибели, а затем создал землю с помощью утки. Эта часть повествования чем-то напоминает миф о сотворении мира Кайраканом, где утка исполнила роль коварного Эрлика.
Желая заручиться защитой обитающих в горах духов, алтайские народы повязывали на ветки деревьев ленточки, сооружали пирамидки из камней и веток или орошали камни молоком или ритуальным напитком араком. Уважив духов, к ним направляли молитву, в которой просили о защите или содействии в делах.
В мифах о сотворении мира или о происхождении племен и народов часто упоминалась гора или пещера, в глубинах которой герой уединялся, словно совершая путешествие внутрь себя, и из которой выходил помудревшим, нередко в сопровождении животногопроводника.
Отношение тюркских народов к смерти
У древних тюрков были культы смерти и предков. Родовых духов глубоко уважали и просили о помощи, желая одержать победу над врагами или раскрыть тайны грядущего. Считалось, что умершие могли оказывать влияние на жизнь своих потомков, поэтому к ним относились с особым почтением, стараясь не гневить и не тревожить по пустякам. Восточные тюрки ежегодно посещали гробницы предков и делали им подношения, а монголы, жившие в XIII веке, почитали умерших пращуров, изготавливая по их образу и подобию куколок. Они нежно гладили их, преклонялись перед ними и делились с ними едой, нередко отдавая самый первый кусочек трапезы.
ЖИЗНЬ ПОСЛЕ ЖИЗНИ
В тюркском мировоззрении смерть не означала конец человеческого пути, а погребение становилось своего рода возвращением в чрево матери. Старинные надписи, упоминающие о возвращении умерших на землю, подразумевали их уход на небо, где жизнь, согласно другим записям, не сильно отличалась от привычной жизни на земле. Более того, мало что указывало в них на существование ада, хотя в некоторых кыргызских надписях говорилось о неких черных холмах у подножья горы и о золотой степи. Воинов нередко хоронили вместе с их лошадьми: считалось, что конь будет помогать своему хозяину в загробном мире.