— Вам могут накрыть в гостиной, в столовой, принести сюда или в личные комнаты.
— Тётя Света, — Рысь встал, — Будьте добры, распорядитесь, чтобы накрыли в столовой. Нас будет… пять человек.
— Хорошо, Леонид Андреевич, — улыбнулась Светлана Викторовна и вышла, оставив нас снова наедине.
— Леонид? Андреевич? Тётя Света? — после последнего вопроса мой рот остался открытым.
— Тётя Света почему-то решила, что Линки — это уменьшительное от Леонида. Мне нравится. А ещё она намекнула, что не может общаться с безымянными существами и я согласился на твоё отчество. Ты же не против?
Я помотал головой. Фигасе у них тут политес. Кто бы мог подумать…
— А то, что я называю её тётей… Ну не дядя же она в конце концов?
Логично. Хотя всё равно ничего не понял.
— И давно ты в племяши заделался?
— Да на второй же день знакомства. Чего и тебе советую, она всё же член твоей новой семьи. Ты заметил, как она просияла, когда я её так назвал?
И то правда. Когда я внизу представил Карибыча, боящегося болезненной невзрачной женщины, то сильно ошибся. Сейчас Светлану Викторовну было не узнать — пропал серый оттенок кожи, походка из шаркающей превратилась в упругую и уверенную, глаза заблестели, словно она помолодела лет на двадцать. Любо дорого посмотреть. Эх, только бы с мамой тоже самое получилось. Как будто прочитав мои мысли, Рысь озвучил секрет преображения:
— Цель в жизни делает с людьми чудеса, Кира. Если раньше ей приходилось тянуть жилы ради Данки, то теперь к дочке добавились вы. У неё появился ты с Ликой — Глава рода и его будущая жена, носящая под сердцем наследника. Никогда не забывай о слугах, которые давали клятву твоему роду, крепче тылов у тебя никогда не будет. Если друзья могут иметь своё мнение и свои расклады, то слуги будут верны тебе до последнего вздоха, не задавая никаких вопросов.
Ни хрена себе мне нос утёрли, как малолетнему несмышлёнышу… Я почему-то совсем забыл о слугах рода, которые не входили в гвардию, а занимались бытовыми, хозяйственными вещами. Надо срочно исправлять эту ситуёвину, завтра же поговорю с Берендеем. Заодно закину одну хитрую удочку.
— Мальчики, вы тут? — донеслось из коридора.
Через пару секунд на пороге возникла Лика, держащая под руку Альху. Как же она изменилась… Потухший взгляд, мешки под глазами и грустная улыбка. Бедная Алька, даже не представляю, что тебе пришлось пережить. Особенно после известия о смерти всех живших в усадьбе. Про Женьку вообще молчу…
— Привет, Алька, — я решил, что пора выводить девушку из неизвестности, — Прости, что не могу снять повязку. Узнаёшь по голосу?
— Кира? Ты?! — встрепенулась та, вздёрнув голову.
— Я самый, — поднявшись на ноги, я двинулся ей навстречу, — Прости, что тебе сразу не объяснили куда ты попала. Моя вина, каюсь.
Слёзы брызнули из её глаз водопадами. Бросившись мне на грудь, она обхватила мою шею руками и начала скороговоркой бормотать что-то понятное только ей. Хорошо, что лицо забинтовано, никогда не умел утешать, и выглядел бы сейчас не столько глупо, как фальшиво. Я уже пережил этот момент не раз и соболезновать мне совсем не хотелось, а возникло острое желание прибить Сутормина и деда. Дед! Убью, суку!
Лика молча смотрела на наши объятия и по её щекам тоже потекли слёзы. Ну вот этого мне ещё не хватало. Выручила меня внезапно появившаяся Дана.
— А чего все ревут? Кто-то умер?
— Юность наша умерла, Данька, — ответил я за всех, — Бесповоротно.
Никогда не замечал за собой любви к пафосу, эти слова вырвались как-то сами по себе. Я-то считал себя уже достаточно взрослым, — ога, папашка будущий, — но Алька, вчерашняя выпускница школы, была для меня всё ещё взбалмошной девочкой-соседкой. А ведь всего пара-тройка лет разницы. Откуда что берётся?
— Так это же здорово! — возопила сестрёнка, — Вы взрослыми стали!
— Мелкая, ты чего мелешь? Какой ценой? — осадил я её, — Ну его к чёрту такое взросление через смерть близких.
Дана ойкнула и прижала ко рту ладошку. Гладя по волосам плачущую Альху, я посмотрел на Рысь и глазами спросил, — "Что делать-то? Выручай!".
— Дана, будь добра, проводи нашу гостью в столовую, — Рысь подошёл к нам и мягко оторвав от меня Альку, вложил её руку в ладонь сестры, — Кстати, мелкая, она почти твоя родственница.
— Ой… А почему почти? — Дана округлила глаза.