Граф взревел и меня мгновенно накрыло его техникой — ни вздохнуть, ни пёрд… ни выдохнуть. Но вакуум вовсе не был помехой для пистолета, что и было доказано ещё раз [6]. Мне хватило секунды, чтобы более-менее прицелиться, и следующая моя пуля вошла Прозорову чуть пониже диафрагмы. А мою тушку отдачей выкинуло за пределы зоны его навыка воздушника, где я смог судорожно вдохнуть глоток промороженного воздуха, чтобы моментально зайтись в кашле.
— Доктора на третий, живо! — заорал я в рацию, которая моментально покрылась изморозью от согретого моими лёгкими воздуха, — В триста двенадцатую!
Меня заколотил дикий озноб, и я начал медленно отползать в сторону коридора.
— Первый, я Борода, — услышал я ответ от лекаря группы Бородина, — Вы ранены?
— Нет, Ваня, но ты мне срочно нужен, клиент загибается, а он должен хоть немного, но пожить. Поторопись!
— Уже бегу. Род ранения?
— Огнестрел в живот… или в грудь. Мне к нему не подобраться.
Граф был жив, потому что холод никуда не исчез — дар заморозки работал на полную катушку.
— Граф, не дурите, снимайте защиту! Мой доктор не сможет оказать вам помощь!
— Пошёл ты к чёрту, урод. Ты, вообще, кто такой, сука? — тихо прохрюкал в ответ Прозоров.
Ага, вакуум он снял, иначе бы я его не услышал.
— Сними защиту, идиот! Или мне придётся тебя пристрелить! — я поднял пистолет, пытаясь прицелиться ему в грудь.
— Хрен тебе… — донёсся до меня его хрип.
Граф лежал ко мне ногами и его туловища я не видел. Ну и ладно, ноги тоже хорошая цель. Легко прошив каблук туфли, пуля раздробила правую пятку Прозорова и холод тут же пошёл на убыль. Болевой шок своё дело сделал, противник вырубился. Меня протащило по полу — мгновенно начался сильнейший ветер. Потерявший сдерживающую его силу, промороженный воздух ринулся отвоёвывать место у тёплого [7]. Хорошо, что продлилось это всего пару секунд. Это сколько же градусов было в зоне действия дара Прозорова? По моим ощущениям не меньше минус семидесяти. Сильный противник, и хвала Многоликому, что лютый мороз не спасает от пули.
Через полминуты меня попытался приподнять, прибежавший вместе с лекарем Дюжина, но ноги совсем меня не слушались. Виконту пришлось посадить меня на пол, прислонив спиной к стене.
— Что с ним, Ваня? — трясясь в ознобе, поинтересовался я у лекаря.
— Купировал обе раны, жить будет.
— А говорить?
— Вам срочно, Кирилл Андреевич?
— Срочнее не бывает.
— Тогда через пару минут сможете побеседовать, — доставая что-то из своей сумки, хладнокровно ответил Бородин, — Но за последствия я не ручаюсь.
— Мне глубоко плевать на его будущее, сдохнет — туда ему и дорога, — пробурчал я, пытаясь подняться на ноги, — Этот козёл похитил мою жену. Обыщи его и сними кольцо. Что с девушкой?
— Без сознания, но похоже, что это обычный обморок. Даже время тратить на неё не буду, сама очухается, — ответил Бородин, перевернув её тело на спину, — А нет, ошибочка вышла, она беременна. Я не спец по таким делам, Кирилл Андреевич, разрешите вызвать скорую?
Да что же мне так везёт последнее время на беременных? Неужели я в прошлой жизни настолько нагрешил?
***
Бывает, что хочется послать человека в задницу с первых же слов беседы, а поговоришь с ним подольше… и понимаешь, что он уже там неоднократно побывал. Однозначно я не первый, кто его туда мысленно послал. И не только туда. Вот такое чувство я испытал, когда начал говорить с графом. Находясь, по сути, на грани перехода в мир иной, этот чванливый урод разговаривает со мной, словно делает невероятное одолжение. Теперь понятна причина его нежелания общаться даже с аристократами его круга — он всех считал быдлом, вплоть до самого Императора.