— Ну что вы так спешите. Попробовали бы лучше дайкири.
— Спасибо, не хочу.
— Вы кого-то убили?
— Нет.
— И, разумеется, я должен верить. А ведь вы так и не поверили, что я не убивал малышку Ингрид, хотя я и объяснил, что бедняжка покончила с собой.
— Вы правы.
Угримов вдруг улыбнулся.
— Помните наш последний разговор? Вы были не в духе. Что и неудивительно, ведь в вас, кажется, стреляли? Каждый бы на вашем месте расстроился.
— Я был, как вы выразились, не в духе, потому что вы не желали отвечать на мои вопросы. Не сказали, например, зачем к вам приходил Фрэнк Додл. Но сейчас-то сказать можно.
— Вы слишком многое хотите знать. — Мило пожал плечами. — Объяснение простое, мистер Уивер. Фрэнку Додлу требовалось сменить личность. Хотел стать каким-то южно-африканцем. И он знал, что у меня есть связи, что я могу быстро все устроить.
— Так он за этим приходил? Просил новые документы?
— Он связался со мной двумя днями ранее. В тот день, когда вы его убили, Додл пришел за готовыми бумагами. Паспорт при нем нашли?
Этого Мило не знал — делом Додла он уже не занимался, и насчет паспорта ему никто не сообщил.
— Ингрид как-то связана со всем этим?
Угримов погрустнел.
— Ингрид Шепплхорн. Красивая была девочка. Вы ведь ее не видели… только на фотографиях?
— Я видел ее накануне вечером, на террасе.
Русский вздохнул.
— Ваш Фрэнк Додл тот еще кретин. Другого от цээрушников ожидать трудно, но не до такой же степени. Предложил мне сделку — да, он собирался заплатить за документы. Зачем еще и угрожать? У него были доказательства того, что я не только ее опекун. Наверное, какие-то фотографии.
— Она была еще ребенком.
— Да, ей было тринадцать, — согласился Угримов. Взгляд его ушел вдаль. Он задумчиво пожевал губу. — Забеременела. В моем положении… — Он закрыл глаза, откашлялся и наконец посмотрел на гостя. — Если бы это вышло наружу, мне грозили бы серьезные неприятности. Такие вещи бизнесу не помогают. Что мы любили друг друга, это никого не интересует. Важны только цифры.
Мило, подумав о Стефани, хотел сказать, что тринадцатилетнюю девочку нетрудно заставить поверить во что угодно, даже в любовь. Но сказал другое.
— Вы убили ее, чтобы продемонстрировать, что он не может больше контролировать вас?
— Она спрыгнула с балкона, — прошептал русский.
Может быть, за прошедшие годы Угримов и сам убедил себя, что все было именно так?
— Так или иначе, случилась трагедия. Осложненная смертью Додла. А потом все отступило, ушло в тень из-за другой трагедии, в Нью-Йорке. — Он снова улыбнулся. — Кому трагедия, а кому счастье. Вы ведь именно тогда познакомились со своей женой?
Как много он знает, подумал с беспокойством Мило, стараясь не выдать охватившей его тревоги.
— Да, мы все еще вместе.
— Я слышал.
— От кого?
Снова улыбка.
— Помните Энджелу Йейтс? — спросил Мило. — Она была со мной в Венеции.
— Конечно помню. Если не ошибаюсь, она и застрелила вашего идиота Додла. Я прочитал где-то, что она и сама недавно покончила с собой. А потом пошли слухи, что вас разыскивают как раз в связи с ее смертью. Так это правда?
— Правда то, что ее убили. Но не я.
— Не вы?
— Нет.
Русский поджал губы.
— Вы интересуетесь моей африканской компанией, это как-то связано с ее убийством?
— Да.
— Понятно. — Он причмокнул. — В тот день, когда ваша красотка Энджела Йейтс застрелила дурака Додла, мир, в котором мы все жили, остановился. И теперь люди, которые прежде не могли выговорить это слово, читают Коран.
— Вы тоже изменились?
Угримов покачал головой.
— Можно и так сказать. У меня другие приоритеты. Круг друзей расширился, среди них теперь не только белые.
— И вы поставляете компьютеры террористам?
— Нет, нет. Никогда этим не занимался.
— А Китай?
Угримов недоуменно нахмурился.
Разговор затягивался, и Мило уже надоело ходить вокруг да около, что в порядке вещей у русских.
— Давайте к делу. Рассказывайте.
— А что взамен, мистер Уивер?
Мило сильно сомневался, что может предложить что-то такое, чего не мог бы получить человек с такими связями и таким влиянием.
— Как насчет информации?
— Касательно чего?
— Чего пожелаете, Роман. Вы ответите на мои вопросы, я — на ваши. Если, конечно, буду знать ответ.
Николай поставил на стол стакан со свежим дайкири. Угримов улыбнулся.
— Мне нравится ваш стиль, мистер Уивер.
Они замолчали, ожидая, пока Николай вернется в дом.