Я не знала, что делать в таком случае, поэтому продолжала целовать его, полагая, что через некоторое время он опять возбудится и я смогу притвориться, что не заметила этого небольшого происшествия. Вдруг я почувствовала, как его руки обхватили мою голову и сжали мою челюсть, как будто я была собакой, которую потребовалось приструнить.
— Я все испортил, да? — спросил он.
— Перестань, Генри. Мы с тобой просто поспешили, только и всего, — ответила я. — Все по-новому, все необычно. Если изменить все сразу, то, конечно, это не сработает. К тому же мы давно этим не занимались.
Он внимательно смотрел на меня. Я поцеловала его в грудь.
— Ничего страшного. Почему ты так серьезно это воспринимаешь?
— Потому что ты никогда больше этого не сделаешь.
— Не валяй дурака. Мы можем опять попробовать на следующей неделе. Я приду к тебе в четверг, и мы весь день проведем в постели вместо похода в ресторан.
— Но твоя одежда.
— Я снова оденусь точно так же.
— Это будет уже не то.
— Я вообще-то не собиралась тебе говорить, — нерешительно начала я. — Ты только не обижайся, но я оделась так не для тебя. Вчера вечером я надела это, чтобы пойти в клуб, а потом получилось так, что я осталась ночевать дома у подруги.
— Мне казалось, ты говорила, будто была с Мэри.
— Да.
— Значит, ты осталась у нее дома.
— Да.
— Тогда почему ты сказала «дома у подруги» вместо «дома у Мэри»? Ты ведь уже назвала мне ее имя.
— Сама не знаю. Просто по привычке. Мне не нравятся люди, которые считают, что я должна помнить имена всех их друзей только для того, чтобы пообсуждать их.
— В следующий раз так и скажи. Если ты остаешься дома у Мэри, то говори «у Мэри дома», а «не у подруги».
— Ладно. Извини.
— Потому что это либо ложь и ты не была у Мэри, либо это правда и ты пытаешься что-то скрыть, чтобы не расстроить меня.
Он подошел к раковине, чтобы помыться. Меня раздражало, что он отвернулся от меня, но я старалась говорить ровным голосом.
— Давай пойдем куда-нибудь выпьем, — предложила я.
— Я не хочу никуда идти, — ответил он.
— Тогда давай возьмем бутылку и останемся здесь. Ты говорил, что давно так не делал.
Он перестал намыливать пах.
— Ты останешься сегодня на ночь?
— Конечно. Если ты хочешь.
— Я хочу, чтобы завтра утром, когда придет уборщица, она застала бы тебя верхом на мне, и мы были бы так увлечены траханьем, что не заметили бы ее.
Я рассмеялась.
— Ты хочешь совсем не меня, а скандала, да?
Он натянул брюки и повернулся ко мне. Таким я видела его впервые. Трудно сказать, что именно я чувствовала в этот момент — симпатию к нему или злость. Он был слишком высоким и крупным, чтобы выглядеть ранимым, но в его лице было выражение тревоги, как будто вместо того, чтобы заняться с ним сексом, я вызвала его на драку.
Он подошел к кровати и попросил меня повернуться к нему спиной.
— О, Сара, — проговорил он, подняв мои волосы вверх и целуя меня сзади в шею.
Я смотрела на пальцы у себя на ногах, вспоминая, какой сексуальной я казалась сама себе вчера, когда красила ногти. У меня на большом пальце между ногтем и кожей есть небольшое наслоение, и это место иногда болит. Мне часто снится один и тот же жуткий сон, в котором я отдираю это наслоение от ногтя на большом пальце, и вместе с ним, как розовый пластилин, отходит от кости весь палец. Вчера вечером я накрасила лаком весь ноготь прямо до кожи. И когда я делала это, у меня было такое ощущение, как будто я приклеиваю палец на место, избавляя себя от возможной боли.
С течением дня настроение Генри ухудшилось. Мы вместе выпили бутылку вина, с пьяным упорством снова и снова наполняя бокалы. Уже никто из нас не хотел больше пить, но бутылку надо было прикончить.
— Каков Пол в постели? — спросил он.
— Перестань, Генри. Я не буду этого обсуждать.
— Настолько хорош?
— Нечестно задавать мне такие вопросы. Я же не спрашиваю тебя о твоей жене или бывших подружках.
— Ты хочешь знать, какой была моя жена?
— Генри, пожалуйста. Это на тебя не похоже.