— Что это? — в изумлении выдохнул Теплицкий, осознав, что именно эта грандиозная штука и гудит… Гудит вот уже семьдесят лет!!!
— Э, шеф, а тут строить, чи шо? — вынырнул из темноты бестолковый прораб, сбив абсолютный восторг, в который привела Теплицкого фантастическая машина.
— Чёрт… — буркнул Теплицкий, схватив свой подбородок. Да, что-то строить всё равно, надо: если не строить — папарацци налетят сюда, как саранча и всё сожрут…
— Постройте что-нибудь неброское и недорогое! — в конце концов распорядился Теплицкий, завершив процессы мышления. — Я решил спрятать эту штуку и исследовать!
====== Глава 3. Теплицкий и машина времени. ======
Теплицкий считал, что этот эксперимент провалился. Он даже вспоминать о нём не любил, и, когда кто-либо затрагивал тему перемещений во времени — Теплицкий лишь что-то угрюмо бормотал и поворачивался спиной.
В подготовку эксперимента было вложено столько денег, сколько средний инженер не заработает и за три жизни, работая без выходных и кушая лишь чёрный хлеб. Для начала Теплицкий построил «бункер Х», не «ха», а «икс».
На окраине Донецка был присмотрен и выкуплен никому не нужный, но весьма удобный и просторный пустырь. А для строительства самого бункера Теплицкий из Киева выписал Метрострой. Сначала «бункер Х» не хотели строить: в Метрострое сказали, что тут слишком много подземных пустот, неподалёку проходит шахтный штрек, и вообще, копать небезопасно, потому что в земле слишком много метана. Однако Теплицкий убедил Метрострой, и аргумент его выглядел вот так: «деньги». К тем, кто оказался несговорчивым, Теплицкий применил такой аргумент: «много денег», а к тем, кто и на этот аргумент не согласился был применён особый аргумент повышенной убедительности: «деревянный макинтош».
В общем, бункер был построен, напичкан суперсовременной аппаратурой, и Теплицкий перерезал красную ленточку, мечтая о том, как сделает историческое открытие…
Место действия — тюрьма. Дата и время неизвестны.
Погодка стояла из рук вон: дождь хлестал, как из ведра. Крупные капли срывались с ночных тёмно-серых небес и стучали по стёклам и крыше чёрного автомобиля, который въехал на хмурый и мокрый тюремный двор через задние ворота. На высоком столбе светил прожектор, освещая кусок бетонного забора с толстым мотком колючей проволоки наверху, и в луче света отлично виднелись дождевые капли, как они часто сыплют и даже не думают заканчиваться, такая «полноводная» попалась туча.
Чёрный автомобиль притормозил у мрачного здания тюрьмы, у задней стены, в которой угадывалась в темноте железная запасная дверь пожарного выхода. Дверь была открыта, в тускло освещённом коридоре маячила фигура человека в низко надвинутой форменной кепке. Чёрный автомобиль распахнул дверцу, и из его салона выпростался человек, закутанный в чёрный плащ и широкополую шляпу, которая заменила ему зонт. Дождевая вода стекала по полям шляпы на асфальт и стояла лужицей в ямочке тульи. Человек в коридоре пожарного выхода махнул приехавшему рукой, показав, что тот может зайти. Человек в шляпе воровато огляделся и нырнул туда, в сухой полумрак коридора.
— Идёмте! — шепнул человек в надвинутой кепке и пошёл вперёд.
Приехавшему субъекту было жарко в шляпе, по его лицу тёк пот, и поэтому он решил, что шляпу можно снять. Шляпу стянул с головы Теплицкий. Он зачем-то приехал в тюрьму тёмной ночью, зашёл через пожарный выход и шагал теперь куда-то по мглистому коридору.
— Направо! — шепнул ему проводник, и Теплицкий машинально повернул направо.
Он попал в очередной прохладный коридор с серыми стенами и вскоре упёрся в тяжёлую дверь с маленьким зарешеченным окошком.
— Куда ты меня привёл? — вопросил Теплицкий, подумав, что у этой двери его путешествие закончилось.
— Подождите, — провожатый завозился со связкой длинных ключей.
Он отыскал нужный ключ и с его помощью устранил преградившую путь Теплицкого дверь. Теплицкий пошёл дальше, но вскоре возникла новая дверь.
— Вы не могли их сначала по открывать? — возмутился богач, который спешил, и не мог долго простаивать у каждой двери.
— Не положено, — ответил провожатый, тюремный охранник, которого Теплицкий подкупил, чтобы пройти на закрытую территорию тюрьмы. — Двери должны быть заперты, чтобы предотвратить побег заключённых.
— Чай, не убегут! — фыркнул Теплицкий.
Наконец-то они добрались до камер. Длинный ряд одинаковых дверей тянулся вдоль стен и убегал вдаль, освещаемый надсадным светом продолговатых энергосберегающих ламп.
-Он здесь! — подкупленный охранник подобрался к одной из дверей, которая ничем не отличалась от остальных, и всунул ключ в замок. — Идите сюда!
Теплицкий подошёл к показанной двери. Как этот охранник выделил её из прочих? Не перепутал?
— Не перепутал? — выплюнул Теплицкий, устав ждать, пока этот медлительный слизень справится со всеми замками. Чёрт, зачем так замыкать? Одного замка хватило бы с лихвой!
— Нет, нет, — заверил охранник. — Я всех заключённых знаю на память, я не могу их перепутать.
— Я надеюсь! — скептически протянул Теплицкий.
Из другого конца коридора, который Теплицкий не видел, бесшумно выплыли два человека, затянутые в одинаковые белые халаты и врачебные маски. Эти двое толкали каталку, на которой что-то, или кто-то лежал, закрытый простынёю.
— Ага, — кивнул Теплицкий, который собирался похитить из камеры заключённого, заменив его чьим-то трупом.
Наконец-то охранник откупорил камеру и отодвинул в сторону её дверь. Теплицкому показалось, что он пихает эту страшенную дверищу с трудом, ведь толщиной она была сантиметров десять. Увидав дверь, Теплицкий весьма удивился: зачем вообще было так тратиться и заточать этого узника за такую дверь? С него вполне хватило бы и обычной, деревянной. Чай, без помощи друга не уползёт! Ну, что ж, пускай радуется: Друг пришёл!
Теплицкий широким шагом вступил в тесную и унылую одиночную камеру, где, отгороженный от внешнего мира толстыми стенами и решётками, сидел, скукожившись на жёстких нарах, печальный серый узник. Узник смотрел в бетонный пол, и глаза его были полны отрешённой пустоты.
— Эй, ты! — это Теплицкий охранника так позвал.
Тот, молча, вынырнул из-за распахнутой двери и уставился на Теплицкого, безмолвно вопрошая: «Ну, что ещё?!».
— Дверь закрой! — начальственно распорядился Теплицкий и махнул рукой, показывая, что нужно закрывать дверь.
— А этот? — хрипло осведомился охранник, кивнув в сторону безжизненного субъекта, что покоился под простынёю на каталке — Время-то не резиновое: утро скоро…
— Когда завозить — я постучу! — отрезал Теплицкий. — Мне пять минут с ним поболтать!
Охранник укоризненно пожал плечами, мол, как будто нельзя потом поболтать, но дверь, всё же, задвинул, оставшись с другой её стороны, в коридоре.
Узник при этом не шевельнулся, не выплюнул ни звука и даже не оторвал глаза от пола, где рассматривал неизвестно что, наверное, собственный пупок. Теплицкий сделал пару шагов и приблизился к нему.
— Миркин! — позвал он узника, тронув его за отощавшее плечо.
Тот ничего не ответил, упрямо пялясь в свой дурацкий пол, Теплицкий разговаривал буквально с одной его выбритой макушкой.
— Миркин! — повторил Теплицкий, только погромче, сочтя, наверное, что Миркин его не услышал. — Ну, чего ты расплылся тут, как примитивная амёба?
— Уйдите… — буркнул Миркин каким-то чужим глухим голосом и даже не подумал поднять нос. — Я вас не знаю… — и заглох.
— Чи обкормили его «Мивиной»… — пробурчал Теплицкий, начиная раздражаться. — Давай, собери свой интеллект! — набросился он на Миркина, насильно подняв его голову. — Ты же убегаешь сейчас!
Миркин вынырнул из транса, моргнул глазами, засветив разумную искру, и фыркнул:
— Я сыт по горло твоими бредовыми идеями! Я и так уже прозябаю тут, как зек! Если убегу — меня поймают и вкатают ещё больший срок! Я думал, что ты уйдёшь!
— Не поймают! — Теплицкий начал спихивать Миркина с нар. — Заменю тебя на жмурика, и все подумают, что ты крякнул! Твоя свобода проплачена, потому что мне нужны твои мозги!
-Своих нету, так мои понадобились! — огрызнулся Миркин, не желая слезать. — Чего ты сам сюда припёрся? Мог бы и «жука» заслать, чтобы меня пригнал!
— Мне надо убедиться, что тебя доставят как нужно! — Теплицкий не переставал пихать, и уже подпихнул Миркина на самый краешек нар. — Вот я и решил доставить тебя лично! Слезай давай, ножками, ножками! Или я свалю тебя на пол!
Миркину не удалось удержаться на нарах, и поэтому пришлось вставать. Водворившись на длинные худые ноги, Миркин на выход не пошёл, а застопорился, как столб, сложил на груди руки и недовольно пробормотал:
— Взялся за старое?
— Нет, у меня новый проект! — возразил Теплицкий и за руку потащил Миркина к закрытой двери. — Время не резиновое! — он протянул руку и постучал в дверь охраннику, говоря ему: «Открой!».
— Плащ у тебя дурацкий! — оценил между тем Миркин, потеряв надежду остаться в спокойной камере и без Теплицкого.
— Твоя роба не лучше! — прогудел в ответ Теплицкий. — «Полосатик» ты наш!
Миркин распахнул рот, чтобы начать ругаться, но тут охранник с той стороны отвалил дверищу и осведомился:
— Завозить?
— Действуй! — разрешил Теплицкий и вытолкнул Миркина в коридор. — Мы готовы!
Едва Миркин оказался за пределами своей тесной казённой обители — как двое якобы врачей сдвинули с места каталку и ввезли её в камеру. Один из них сдёрнул простынку, и оказалось, что под нею возлежит некто убиенный, облачённый в полосатую тюремную робу, и уже успевший посинеть.
— Он на меня не похож! — жмурик Миркину не понравился, и он решил выразить недовольство.
— Скажи спасибо, что он вообще есть! — Теплицкий уводил Миркина всё дальше по коридору. А двое в белых халатах положили убиенного на нары Миркина, объявив тем самым заключённого мёртвым. Умер в тюрьме, ну, с кем не бывает? Не выдержал быта, нервы сдали, инфаркт, инсульт, самоубийство…
Перед тем, как выйти на заполненный дождём тюремный двор, Теплицкий снова надвинул свою промокшую шляпу. Миркину же пришлось вываливать из-под крыши под водяные потоки в том, что «подарило» ему тюремное начальство. В этой незамысловатой одёжке, похожей на пижаму цвета зебры, поскакал он, промокнув до нитки, пока, наконец, доскакал до чёрного автомобиля, на котором приехал к нему Теплицкий.
— Садись! — это подошёл Теплицкий и принёс на себе свой плащ и шляпу, в тулье которой снова налилась лужица.
Теплицкий просто пригнул упрямую, гордую и наделённую недюжинным интеллектом голову профессора Миркина в кожаный салон автомобиля, чья марка звучала как «Додж», и втиснулся сам, сливая с полей шляпы галлоны воды. Небо прочертила, теряя искры, кривая лиловая молния, и тут же над самой головой хлопнул громовой раскат.
— Поехали! — приказал Теплицкий водителю, и «Додж» покинул тюремный двор.
Место действия — заброшенный недострой на краю Донецкой географии. Дата и время — да кому оно надо?
— И зачем мы сюда приехали? — недовольно осведомился Теплицкий, созерцая кирпичную коробку со щербатыми обвалившимися стенами, с заколоченными дырами-окнами, что высилась перед ним в розовом свете заходящего солнца. Рядышком торчало некое деревце, которое уже не раз ломали, поэтому оно росло таким корявым и чахлым. У заколоченной двери рассыпающейся постройки, что так и не стала зданием, рассыпались мириады разнообразных бутылок из-под горячительного всяческой крепости. В сторонке пристроился раскоканный фонарь и забитый ободранный ларёк. Габаритные охранники Теплицкого, обряженные в одинаковые чёрные костюмы с чёрными галстуками, дозором обходили все кривые закоулки, которые только тут имелись, и разыскивали в них то, что могло бы угрожать их состоятельному хозяину. Один из них обнаружил в заржавленном баке блохастую тощую кошку и сразу же ликвидировал её точным выстрелом из кольта-анаконды. Кошка и не пикнула, только со стуком провалилась на дно бака. Всё, угрозы устранены.
— Мусорник! — вот, какое определение дал Теплицкий раскинувшемуся вокруг него пространству, которое живописно украшали пёстрые обёртки от дешёвых полуфабрикатов.
— Я без помощника не могу работать над твоей дурацкой машиной! — огрызнулся Миркин, приближаясь к одному из окон на нижнем этаже, в котором вместо стекла торчала серая подушка, покрытая слоями грязи и пыли.
— Твой помощник живёт здесь? — изумился Теплицкий, пнув одну бутылку, которая, звеня, покатилась по остаткам асфальта.
— После твоего «гениального» проекта! — напомнил Миркин Теплицкому о его неудаче с проектом «Вавилон», который под корешок свалили спецслужбы и едва не закрыли в камере самого Теплицкого.
— Давай, тащи его! — нехотя согласился Теплицкий, не желая никогда более вспоминать о проклятых спецслужбах, от которых он едва скрылся.
В неказистой постройке жили бомжи, и среди бомжей затесался помощник профессора Миркина, с двумя высшими образованиями в голове.
— Эй, Миркин, а как сюда попадают? — Теплицкий уже раза два, а то и три обогнул щербатое строение и не нашёл никакого признака входа: все дырки оказались плотно заколочены толстыми дубовыми досками.
Миркин тоже не нашёл вход, и поэтому, встал около пропадающего дерева, и выплюнул:
— А, пёс его знает!
— Хорошо выраженьице для профессора! — подметил Теплицкий. — Твоя физика объяснит, как же всё-таки сюда попадают?
Откуда-то справа, прямо по грязи, что по проекту должна была сделаться газоном, выдвигались два всклокоченных расхристанных бомжа. Они тащились, вихляясь, обнимая друг друга за грязные шеи не менее грязными ручищами. Разевая рты, бомжи верещали песню:
— Я — твой наркотик, твой никотин, твой алко-о-оль! — и шатались, шатались, почти что, окунаясь в грязь.
Едва они возникли — сразу же угодили на прицел амбалам Теплицкого, оказавшись на пяти мушках одновременно.
— Стоять! — басовито рыкнул самый крупный амбал и передёрнул затвор с железным лязгом.
— О, люди! — обрадовался между тем Теплицкий. — Миркин, давай у них спросим, где здесь вход?
Увидав страшенных гостей со страшенными пушками, бомжи так испугались, что едва не плюхнулись в топкую грязюку. Оба сразу же выронили бутылки, что держали в передних лапах, и так и застыли с разинутыми ртами. Один из них продолжал тянуть фальшивую ноту, второй оцепенел с поднятой ногой, засунутой в дырявый грязный башмак.
— Скажите, пожалуйста, — подошёл к ним Теплицкий. — Где здесь вход? — и кивнул аккуратно прилизанной розовощёкой головой в сторону кособокого недостроя.
Один бомж икнул, задёргав глазом, второй — оборвал ноту и захлопнул пасть. Их продолжали держать на мушке, поэтому ни один из двух бомжей не нашёл в себе сил на ответ.
— Ну? — нетерпеливо потребовал от них Теплицкий.
И тут у него за спиной раздался незнакомый вкрадчивый голос:
— Прошу прощения… — этот голос быстро превратился в поросячий визг, потому что охранник мгновенно скрутил его обладателя, заломив ему руки и уткнув носом в грязную землю.
— Ммм, — ныл неведомый кургузый человечек в старой раскосмаченной шляпе и в полосатом дурацком пиджаке, ворочаясь и пуская носом в грязи пузыри.
— Отпустить! — скомандовал Теплицкий, желая и у этого субъекта осведомиться на предмет входа. Охранник тот час же разжал ручищи, и незнакомец вывалился из его медвежьих объятий. Пока ещё он был жив и поднялся на короткие ножки, обиженно моргая и обтирая заляпанное вороватое личико.
— Это он! — узнал «гостя» Миркин, высунувшись из-за плеча Теплицкого.
— Он? — уточнил Теплицкий, сделав знак своим амбалам установиться по обе стороны от обладателя раскосмаченной шляпы и отпустить бомжей.
Заключённый между двумя богатырскими плечами и взятый на прицел, кургузый незнакомец стушёвано топтался на месте, стянув шляпу, сминая её, и так помятую.
— Да, — кивнул Миркин. — Это…
— Представьтесь! — обратился Теплицкий к кургузому, перебив Миркина.