- Я дала ей мазь для регенерации, за ночь кожа успокоится.
- Видали мы этот шарлатанский бальзам! Ангорцы не используют лионские препараты неизвестного происхождения.
Состав и производитель были указаны на тюбике, но, конечно, профессор Глоу последовала стереотипу о плохой Лионе. Мазь одобрили в Международном Союзе Стихийщиков и включили в список разрешенных для спортсменов препаратов. В Ангории не существовало аналогов.
- А что вы используете, подорожник?
- Джулия!
- Профессор Гроун, она должна немедленно покинуть академию! Неизвестно, чему она успела научить мою девочку, да еще вздумала лечить по собственной фантазии! Что дальше, сместит доверчивого Фиери?
Джулия продолжала спокойно ужинать. Она обожала запеченное мясо.
- Как и предлагали ранее, надо подождать до утра. Если мисс Эйне станет лучше, мы пожалеем о повышенном тоне. Ты берешь ответственность на себя, Джулия?
И столько усталости звучало в голосе дяди, что стало перед ним стыдно. Она оторвала голову от еды и посмотрела на родного человека, которого обидела недоверием.
- Великий лорд Дерри… - она осеклась, заметив, как у дяди дернулось веко при звуке этого имени, однако продолжила. – Он вылечил меня, я кое-что понимаю в нестабильности и восстановлении. Я благодарна другу за помощь. Эйна полностью под моей ответственностью.
И она ненавидела его за все остальное.
Не в правилах Александра Гроуна было обсуждать личные дела при посторонних, но он не сдержался.
- После всего, ты ему благодарна?..
Они понятия не имели, что заключалось в этом «после всего». Откуда им знать?
Профессор Глоу что-то прошептала, похожее на «позор».
*
В тренировочном зале академии после десяти было пусто. Студенты собирались на отбой. Это было огромное помещение с открытым потолком и без окон, с цементным полом. Ни одного возгорающегося предмета внутри. По стенам стояли ящики с тающим льдом, который по утрам заменяли новым, и несколько контейнеров с песком.
У Джулии выработался четкий график тренировок. Из-за Луи в ней осталось мало стихии, но и это следовало обязательно тратить. Обычно она выполняла армагеддоны, дыхание дракона и какие-нибудь изящные петли да ленты разных видов. В голове звучала музыка, чаще всего, сочиненная Ромой. Она старалась попадать в такт, придумывала несложные программы и выступала в одиночестве. Раньше на это смотрел Луи, громко хлопал и целовал. Этого единственного зрителя вполне хватало для счастья.
Она выпустила последний армагеддон и села на пол, обняв колени. Надо было остыть и идти спать. Из головы не выходила Эйна: она сама пожаловалась кому-то, или другие студентки заметили, что подруге стало хуже? От злости Джулия бросила горсть песка в стену, он разлетелся, пыль попала в глаза, но Джули упорно не мигала.
С грохотом отворилась дверь, в зал вошли Йэн Кловелли и Ривера со встревоженными лицами. Они освещали путь небольшим солнцем с лучами.
- Кто здесь?
Ей уже надоедало оправдываться. Джулия сделала такое же солнце, повисшее над головой, чтобы они лучше ее разглядели.
- Мне требовалось потренироваться.
Повисла тишина, удивляющая ее. Что могло быть не так в обычной тренировке?
- Мы видели в небе армагеддоны! Неужели ваша работа? – спросил Йэн, и она расслабилась. Конечно, она и подзабыла, что этот элемент женщины обычно не выполняли. И, вдруг, сразу три-четыре огненных взрыва из красного и черного пламени. Хоть бы не испугать бедных жителей Амберли! Наверняка здесь есть и симплы, живущие в ужасе от стихийщиков.
Она развела руками.
- Невероятно! – воскликнул он и широко улыбнулся. От его добродушия Джулии стало неловко, но приятно. – Невероятно! Я ни разу не видел, чтобы девушки делали такие чистые армагеддоны!
Он вел себя слишком доверчиво. Не настолько уж и чистые они получились, а с примесью синего пламени, потому что живого огня не хватало. Хотя и такие-то редко поддаются дамам.
- Никогда не становитесь судьей на турнирах, профессор Кловелли, - подшутила она. – Вы слишком мягко оцениваете. Я бы сказала, подсуживаете своим.