- Девочка безнадежна! Она второй год в академии, но ей не поддается простейший уровень. Аелле лучше перейти в обычную школу, чем чувствовать себя слабой среди талантливых стихийщиц. Поджигать свечи она сможет и без академического образования.
- Какой серьезный, длинный вывод вы сделали через три дня работы, из которых видели студентку целый час.
Джулия всерьез завелась, улыбка выглядела все опасней.
- Она пришла в слезах и умоляла взять ее к себе. Вы знаете, кто я такая? – спокойно, но холодно продолжала она. – Я – никто, и она меня умоляла! После этого я почувствовала себя еще большим ничтожеством. Если я не смогу помочь этой девочке, ниже падать некуда.
- Аелле нужен индивидуальный подход… Мы не способны обеспечить такое отношение к студентке, ведь в группе минимум десять человек.
- Джули, ты слишком требовательна к профессору Норев, она только начала… Кстати, предыдущие преподаватели не справились с мисс Роуд. Ее исключение стало бы закономерным итогом крайне неблагополучного обучения в течение трех лет.
- Я требовательна только к себе. А всеми вами могу восхищаться, вы воспитываете по десять великих стихийщиц в группе. Просто дайте мне одну слабейшую, мы друг другу подходим.
Аллен знал, что директор согласится, Гроун любил давать шансы. Наверняка он восхищался Джулией, решившейся на испытание с непригодной стихийщицей, на которую давно махнули рукой. По правде, мать Аеллы была влиятельной ведьмой, главным врачом королевского госпиталя в Дионе, а отец состоял в королевской охране, перейдя туда после исправной службы министру. Как раз после нападения на короля Артура Роуд и стал командующим взамен погибшего.
Поэтому Адель, если она действительно хотела исключить девочку, поступила необдуманно. Эти дворянские неженки требовали уважения в двойной степени, чтобы у академии не возникло проблем. Странно, ведь он считал ее более мягкой по характеру.
После ужина принесли кофе, Холдерс лично вручил Джулии чашку, Аллен заметил, что ее кофе отличается от остальных. Она начала что-то тихо говорить дворецкому, взяла его за руку и они прошли к окну. На подъездной аллее горел накопительный кристалл, как раз сегодня заряженный Фиери, а в столовой директор потушил лишние свечи. Стало тихо и спокойно. В полумраке Джулия была его луной, он изо всех сил поддерживал беседу с Кловелли, Адель и профессором, но безнадежно замолчал, а потом пошел на свет, не смея противостоять притяжению.
Холдерс, помолодевший, приосанившийся от общения с молодой хозяйкой, попрощался и уплыл от них. Аллен занял его место, встав спиной к покинутой группе. Они не могли их расслышать и рассмотреть лица.
- Поздравляю, Джулия. Ты приехала наудачу, чуть не покинула Фэйрстоун, а сейчас нашла ученицу и готовишь себе отдельное помещение.
Она прикрыла улыбку кулачком, прикусила кончики пальцев.
- Не хватает пиона в петлице.
Судя по тому, как сверкнули глаза, она знала, что он сделает такое замечание. Девушка изучала его лицо, потом осторожно коснулась его запонки необъяснимо интимным движением и сразу отвела руку. В ней что-то изменилось, уголки губ опустились, в глазах потух свет, поникли плечи.
- Аллен Ривера, ты очень красивый мужчина. Ничего удивительного, что когда ты подходишь и начинаешь сверлить взглядом, я поддаюсь, – она покачала головой, усмехаясь над собственным поведением. – Но я семь лет люблю другого человека, все еще вижу его во сне и не могу… Мы не можем быть вместе. Ни любовниками, ни друзьями, ни случайными… - она брезгливо поморщилась.
Любые уговоры выглядели принуждением. Он не интересовался детской игрой в кошки-мышки. Они могли бы наслаждаться друг другом без оглядки на прочие условия.
- Говорят, раньше ты участвовал в запрещенных боях…
Она не договорила, но теперь он понял. Вот истинная причина. Мужчина встал вплотную к девушке, под лунным лучом он видел мельчайшие веснушки рядом с носиком, ресницы и каждый волосок густых бровей. Она опустила веки, потеряла улыбку. Прерывистое дыхание Джулии было горячо, грудь часто вздымалась. Значит, вот так принято бояться? Нет, любимая, это не страх, подумал Аллен и легонько погладил бархатистую щеку. Как кошка, изголодавшаяся по хозяйской ласке, Джулия подалась к руке, прижалась. Он мог не расставаться с ней этой ночью, чувствуя исходящий зов. Но отступил, не слишком резко. По комнате пролетел ночной сквозняк – дверь не захлопнули.