- Какая-то школа в глубинке… Впечатляет! Небось, леди Хайсмит проводит у них спецкурс, зато получила с дочерью рекорд на Первенстве.
- Шейлин Арго ее терпеть не может, - захихикала Аелла. – Они целых два года пересекаются на соревнованиях.
- И кто чаще побеждал?
- По очереди.
- За два-то года можно было усложниться и победить эту девочку. Ничего особенного в ее наборе нет…
Джулии, наконец дорвавшейся до наставничества, было искренне не понятно, почему женские элементы из десятилетия в десятилетие одни и те же. Преподаватели боялись нагрузить «слабый пол», вероятно. Но если у стихийщицы много энергии, грех не воспользоваться! Вот бы найти такую одаренную девочку, которая разрушит устоявшееся плато…
Весь день она старалась не выдать тревогу, чтобы ученица не волновалась тоже. Что бы там ни происходило в жизни Джулии, Аелла не должна страдать. Эмоции влияли на концентрацию и чистоту элементов. Работали они с прежним пылом, также усердно. В награду за труд Аелла выполнила чисто ряд обязательных элементов: несколько дымовых, огненные кольца, узоры в дорожке шагов и ленты на вращении. Одежда намокла от пота, в конце девочка выдохлась и долго пыталась отдышаться. Глядя, как она согнулась, хватаясь за бока, такая тоненькая и будто сломленная тяжелой работой, в Джулии зашевелилась жалость. Как тренер, она поняла, что нашла верный подход, словно приемная мать, уговорившая младенца взять новую грудь.
- Растяжка отвратительная, - честно призналась Джулия. – Вертикальный шпагат надо убрать, он всегда в минус. Вместо шпагата сделай либелу.
Аелла застыла, покраснев от обиды.
- Ну! Я же сказала, покажи мне либелу! – строго прикрикнула Джулия.
Либела оказалась не многим лучше, потому что Аелле не хватало скорости и четкости. Однако этим элементом можно было спрятать отсутствие растяжки.
- Не ставить же шпагат, в котором у тебя поднятая нога как будто искривлена рахитом. Будем отрабатывать либелу, но растяжку надо улучшать. Сколько часов в неделю ты работаешь у профессора Кловелли?
- Часа два, - пожала плечами она. – Я не люблю гимнастику и ОФП.
- Оно и видно…
Джулия приобняла ее за плечи стала говорить мягко, но настойчиво.
- Огненные ленты во вращении – это обязательный элемент. Если бы ты умела вертикальный шпагат, получила бы максимум баллов. Ведь ленты сегодня удались. Но эту кракозябру за шпагат примет только слепой. Придется ставить либелу, она дешевле на полтора балла.
- Тоже неплохо.
Джулия так на нее посмотрела, что девочка опустила голову.
- Я думала над программой и решила, что ты будешь выступать под «Кайру».
Так звали героиню песни, она утонула в море между Лионой и Ангорией, когда хотела доплыть до берега за возлюбленным. Джулия выбрала любимую народом песню, не стремясь удивить необычным музыкальным вкусом. Перед ней с Аеллой стояли более тривиальные цели – достичь чистого выполнения программы.
- Обычно программы ставит декан Фиери…
И это обидит профессора, понимала наставница.
- Почему-то раньше его хватало только на цыганочку. Обойдемся своими силами. Смотри, как я танцую!
К этому часу похмелье отпустило, и особенно вдохновил маленький успех ученицы.
Джулия поставила нужную пластинку, встала в начальную позу на середине зала и начала танцевать. Хореографическая часть не содержала изысков, потому что Аелла не обладала гибкостью. Зато руки поставить можно любой девушке.
- Здесь ты вытянешься в струнку, как балерина из шкатулки, и закружишься. Ровно семь оборотов под музыку! Слышишь, как пианино отсчитывает тебе такт? Потом замрешь и перейдешь в дорожку шагов…
Она показала всю программу оторопевшей Аелле, элементы пришлось сделать синим огнем.
- Что-то не так?
Девочка сглотнула и пролепетала, краснея:
- Вы сделали армагеддон, а я не смогу сделать армагеддон. Нет.
Джулия покачала головой и обняла Аеллу, заговорив на манер старшей сестры:
- Представь, весь зал пришел посмотреть на лучших стихийщиц страны. Зрители заплатили деньги, чтобы провести с интересом время. Ты появишься с красивой прической… - она провела пальцами по косе Аеллы. – После многих дней тренировок, после унижений. И сделаешь программу идеально, даже армагеддон. Куда ты денешься?