Девочка набрала воздуха и встала в начальную позицию: склонилась в сторону, глядя в небо, защищаясь сложенными руками. Зазвучала знакомая музыка. «Кайра»!
Чем дольше Аллен наблюдал за представлением, тем сильнее улыбался. Он не был из тех зрителей, которых сильно трогают программы стихийщиков. В них искусство отходило на второй план, на первом месте стояла техническая составляющая. Но и чистое искусство его не волновало: музыка, литература, театр. Единственное искусство, имевшее для Аллена смысл, сейчас находилось рядом, по одну сторону от борта и не спускало тяжелого взгляда с ученицы. Он бы от такого взгляда на себе споткнулся и сломал ногу.
Зато Аллен знал, что Джулия открыла в этой несуразной девчонке нечто, способное разбудить трибуны. Спроси его, он уверенно заявил бы, что в блатной студентке нет ничего особенного, кроме родителей. Тем не менее, взгляни он на другую от себя сторону, обнаружил бы ошеломленных, восторженных зрителей, забывших, что они должны оценивать программу. Особенно технику, которая откровенно хромала. Армагеддон с синевой точно в минус, но ведь это первый армагеддон у девушек после долгого перерыва. И ведь какая она артистка! Волшебница! Как она плывет по дорожке, захлебывается, но борется с волнами! Как протягивает руки, но материк неумолимо расходится…
- Какая артистка! – восхищенно повторял Фиери каждому, с кем встречался глазами, когда музыка закончилась. Весь совет стоя аплодировал девочке, которую недавно хотели исключить. Аелла была искренне счастлива, она сияла, совершая поклоны для зрителей.
А Джулия глядела только на Александра Гроуна. Без сомнений, он заметил каждый недочет, а не только скачок, который совершила студентка. Директор невозмутимо наблюдал за каждым движением студентки, желающей представлять академию.
- Я не уверен, что на Турнире Короля вы справитесь с давлением, – объявил директор под аплодисменты. – Никакого опыта рядом с известными наставниками и спортсменами... Вас не знают судьи и не любят болельщики. Сомневаюсь, Джули.
Аллен увидел, как потемнело от разочарования лицо Джулии, но, главное, Аелла не слышала вердикта директора. Зато совет присудил им третье место среди девушек. Студенты дружно вдохнули от удивления, эта бронза более победная, чем золото и серебро других стихийщиц. Аелла сияла на третьей ступени пьедестала, радуясь искренней, чем товарки. Когда совет и зрители разошлись, Аллен остался в зале.
- Это начало, - шепнул он Джулии.
- Я просто работаю, ни на что не рассчитывая, - застенчиво объяснила Джулия. Он понимал, она боится надеяться на успех.
- Я горжусь тобой.
- Аллен, не надо.
Тут к ним подбежала Аелла.
- А мне платье испортили! – воскликнула она, и по тому, как Джулия на него взглянула, он понял: волшебство исчезло, оба это почувствовали. – Кто-то прокрался в комнату и изрезал платье!
Потрясающе, как Джулия сумела облагородить это нелепое создание. Программа слетела с нее, как бальное платье с кухарки.
- Не надо никому жаловаться, проблема – решаемая, - недовольно упрекнула Джулия, но вынужденно пояснила: кто-то из студенток завидует, что Аелла справилась с программой и претендует на Турнир Короля.
- Такое случается, юная леди. Терпите, вы в начале пути, впереди еще больше трудностей, - постарался он поддержать девочку.
- Я люблю трудности! – заявила она.
Не сложно догадаться, что у студентки творилось на душе.
*
Достопочтенная леди!
В прошлую встречу Вы говорили, что рассчитываете на высокое место. Я собираюсь присутствовать на трибуне и болеть исключительно за Вас, эти молодые особы еще не доросли до титулов и не достойны зрительских симпатий.
Помню то выступление на Чемпионате Мира. Вы были в голубом платье с длинными перчатками, смело распустили волосы, не боясь их спалить. Прошло пятнадцать лет, но до сих пор никто не превзошел танец невесты.
Это было мое первое соревнование, я боялся ошибиться, перепутать пробы или не заметить примесь запрещенных веществ. Ваши анализы были чисты, конечно.