Джулия его хорошо знала. Они виделись последний раз как раз перед злосчастным побегом с Луи.
- Привидения живых людей существуют? – спросил он как будто себя самого. – Или ты, Джули-Джулс, померла в Лионе?
Она рассмеялась и бросилась обнимать Фиери. Он так любил угощать ее мармеладом «Джули-Джулс» в шоколадной глазури. Она слизывала шоколад, а сам мармелад тайком выбрасывала. И даже прощаясь в тот день, два года назад, он вручил коробочку этой детской сладости, хотя девушке стукнуло на тот момент двадцать лет. Долго она не вскрывала упаковку, пока срок годности не истек, уже в Лионе, в съемном доме, где они жили первые месяцы.
От Фиери пахло сладко, как будто он только что вышел из кондитерской. Джули зажмурилась, находя знакомое успокоение рядом с человеком, который всегда относился к ней по-доброму.
- Вы не осуждаете?
- Конечно, осуждаю! Ты могла загубить свое здоровье, о чем только думал этот пройдоха Дерри!
На глаза навернулись слезы. Этот человек не стал читать нотаций, что она заставила волноваться родителей, дядю и его. В первую очередь, он беспокоился о ее здоровье. В то лето она прибыла в Амберли, чтобы лечиться у профессора Гроуна. Но на самом деле планировала выехать из страны.
- Ты писала дяде, что лечилась у ведьмы. Значит, помогло?
Джулия отвела взгляд и кивнула, не желая вдаваться в подробности. Она попробовала перевести тему на единственного сына Фиери, работавшего в столице, в Дионе, и тут почувствовала чужое присутствие, огромную силу, уже знакомую. Она посмотрела за спину Фиери и нашла неподалеку профессора Ривера. Он застыл на ходу, увидев их.
- Прошу прощения, мне неловко вам мешать.
- Ты держишь нас за тупиц? – возмутился Фиери. – Никто не обсуждает тайны на пороге столовой, как и бифштекс не обсуждается в спальне!
Ривера улыбнулся.
Джулия, наконец, по-настоящему рассмотрела его. Он был силен, она не припоминала, от кого бы еще из стихийщиков шли настолько горячие волны. Молодой мужчина с серыми глазами – и стихийщик огня? Обычно, радужка глаз служила признаком стихии. Если человек владел огнем, чаще всего имел карие глаза. Но ошибки быть не могло, он ведь декан мужского факультета Фэйрстоуна. И полная противоположность Фиери. В тренировочном костюме со следами от искр и дырой на голени, с средней длины каштановыми волосами, небрежно собранными назад, ему оставалось только усмехнуться коллеге: «А я сегодня умылся, чего еще вы от меня хотите?»
Как раз ударили в гонг, когда в столовой собрались остальные преподаватели. Последним явился профессор Гроун и сел во главе стола, дав знак подавать обед. Джулия заняло место с самого краю, как можно дальше. Рядом оказался мистер Йен Кловелли, худощавый и гибкий преподаватель по гимнастике. С вьющимися волосами и веснушками по всему лицу он внутренне светился и внушал доверие, хотя она видела его впервые.
- От лица всего коллектива, - заговорил Фиери, и Джулия покраснела, смекнув, к чему эти торжественные нотки. Он поднялся со стула. – Хотим выразить, профессор Гроун, нашу общую радость за возвращение вашей… любимой племянницы!
Джулия опустила голову, понимая, как Фиери чуть не ляпнул слово «блудной». На этом не завершилось. Тихо, но четко, дядя Александр сразу дал понять, что племянница в замке не останется.
- Думаю, все вы помните, что я хотел принять Джулию в академию после выздоровления, а сейчас мы нуждаемся в преподавателе по основам стихии.
Она была неофициальной наследницей, поскольку носителей фамилии, кроме Александра, не осталось. Всегда считалось, что внучатая племянница продолжит миссию семьи.
- Да-да, я абсолютно устал замещать, - одобрительно кивнул Фиери, тряся щечками.
- Дело в том, что требования к претендентам ужесточились. Мы воспитываем стихийщиков, которые представляют Ангорию на международных турнирах. Подготовка этих спортсменов, этих героев, начинается здесь. Пока Джулии не хватает опыта, чтобы присоединиться к нам.