Звучала безмятежная, тихая музыка, Аелла легко и невесомо выполняла стандартные элементы среднего уровня, которые должен знать любой юниор. Жонглировала огоньками, совершила несколько элегантных огненных штрихов в воздухе… Они столько работали над деталями, что за чистоту выполнения судьи, неизбежно, должны поставить более высокие баллы, чем другим. Джулия постаралась, чтобы девушка все выполняла изящно. Музыка ушла в некоторую томность, Аелла начала вальсировать с невидимым зрителям мужчиной, которого она любила. Новое воздушное платье цвета лазури с летящим подолом до середины икры блестело от стразов, развевалось на ветру. Да, Ая все-таки не единственная юниорка, кто в этот день отказался от защитного костюма, но в остальном она выступала неподражаемо. Выполнила огненные ленты, на сегодня – красивейшие. Ленты обвивались вокруг тела, развевались, красиво потухали и загорались снова, изменяя цвета… Зал замер, король не отводил глаз, все затаили дыхание. Аелла споткнулась… Джулия сжалась так, что у нее живот заболел, но не выдала лицом досаду. В конце концов, только они с Аей знали, что она споткнулась. Потому что девушка вовремя спохватилась и сделала вид, что так и задумано в программе: она присела, изобразила задумчивость. Потом музыка стала грустной, медленной… Стихийщица выполнила армагеддон. Нет, это был не идеальный армагеддон, его следовало бы выпустить выше и размер огненного шара был чуть меньше нужного. Зато без синей примеси… Как бы. Джулия аж очнулась, осознав, что ее стихийщица очень хитро смухлевала! Ая, несомненно, примешала синего, но сумела это скрыть, оставив синий огонь внутри красной сферы. Только большой профессионал сумел бы распознать мухлеж, но имелись ли такие судьи здесь? Юниорки никогда в истории не выполняли такой элемент. Армагеддон в этой программе символизировал трагедию, черную магию, разделившую единый материк.
Вся история читалась по лицу стихийщицы, каждый зритель понимал этот рассказ. После вальса пару разбили, девушка осталась одна в хаосе, страшась и прячась от взрывов, а потом воюя с безжалостными волнами. Аелла сделала финальное вращение, символизирующее, что Кайра пропадает в воронке. Она выпустила в небо красивый бутон, распустившийся в цветок на глазах у всех, присела и замерла.
Зал встал, аплодировали все. На Аю посыпались цветы и игрушки, обнаглевшие фотографы стали выбегать на арену и пришлось вмешаться охранникам. Мало кого волновали оставшиеся выступления. Аелла подбежала к наставнице и крепко обняла ее, счастливая, смеющаяся… Джулия зажмурилась из-за потревоженной раны.
- Молодец, - прошептала она сдавленно и поспешила проводить подопечную под трибуны, где столкнулась с Дэнни и Алленом.
- … Юнелл лечит руку, если бы не это, то… - не слишком радостно для победителя говорил Дэн.
- Оставлю на ваше попечение, - она подтолкнула девушку и поспешила уйти, пока никто не заметил, как ей трудно.
Подопечные профессоров Хайсмит и Ниссона пошли на риск и попробовали выпустить армагеддон. Без предварительных тренировок эти попытки выглядели жалкими, хотя и были встречены одобряющим гулом. Хайсмит уходила с арены подавленной, почему-то задержалась возле Джулии и хотела что-то сказать. Но в последний момент передумала. «Нехороший взгляд у нее», - мельком подумала Джулия, передернувшись от впалых, тусклых зрачков женщины.
Женские соревнования продолжились нервно. Две взрослые стихийщицы безнадежно сорвали программы. Еще бы, только что блеснули юниоры и не все гладко обошлось у мужчин. Затем дело пошло ладней. Джулия выступала последней, она осознавала, что при чистом исполнении получит большой отрыв от сильнейшей соперницы. Вот только обезболивающее вообще перестало действовать, прошло почти два часа после приема. Собравшись с силами, она вышла на арену, зрители встретили ее радостно. Она переглянулась с Ромой и поймала искорку тепла от его доброй улыбки. Последнее, что она заметила перед выступлением, это как колыхнулся занавес и из подтрибунного зала выглянул Аллен.
Джулия закрыла глаза, как нужно было по сценарию, и начала. Здесь музыка с самого начала звучала напряженно, однако не набирала темп, заставляла и ее, и зрителей затаить дыхание. Стихийщица чисто выполнила элементы среднего уровня, все – на сложнейшей хореографии, во время арабесков и оборотов. В воздухе горели огненные цветы и спирали, необычные узоры завораживали. Судьи поставили высшие баллы, хотя сама спортсменка этого не знала. Потом открыла глаза – музыка стала торжественной, величественной, Джулия выполнила поцелуй дракона, за ним – следующий, такой же мощный и совершенно чистый технически. Выдохнула клубы дыма, дымные кольца, огненные кольца и выпустила цветные ленты. Цвета выбрала под платье – черный, серый, белый и контрастный красный огонь. Выстрелила в небо огненным взглядом… Две красные стрелы растаяли высоко в воздухе. Музыка стала быстрой, нервной, на разрыв. Рука горела, рана распространилась по всей конечности, боль отдавала в ключицы и шею. Узкий рукав нестерпимо натирал. Наконец, музыка достигла трагичного апогея, взрыва с выдержанными паузами, каждую из которых Джулия акцентировала сложными хореографическими связками. Она стремилась сделать все, на что способно ее тело, в танце работали корпус, ноги, руки, шея… Все хореографические возможности. На финальном ударе музыки она выпустила перед собой армагеддон. Пылающий черно-красный шар поднялся, взорвался и рассыпался тысячью мелких капелек прямо на нее. Джулия откинулась назад, развела руки и замерла под огненным дождем в совершенной тишине. Этот момент абсолютной победы, эти несколько секунд, которые позже забудутся под унылыми буднями и обесценятся, конечно. Ради этого мига она боролась всю жизнь и не хотела сдавать из-за еще одной травмы, из-за старых стихийщиц, не готовых к технической конкуренции. У победы нет человечности, но у поражения этого тоже нет.