Тут я уже понял, кто это. Видел упоминание в одном обзоре. По лору игры над островом властвовал бог войны, ну, лично (у него был свой персонаж), сразу под ним шли его ближайшие подручные, некие Двенадцать Проклятых, а потом были эйнхерии, которые представляли собой души прославленных воинов, которых после их смерти призвал к себе Кромм. За эйнхериев играли администраторы, что было очень изящным решением. Например, в «Странниках» админы были на невидимых всесильных кораблях, а в «Арнимии» они представляли собой просто админов – появляющихся изредка личностей в темных балахонах и с затемненным лицом. На Огме же эйнхерии появлялись гораздо чаще, если сравнивать с другими ММО. Объяснение было простым – сами эйнхерии были важной частью геймплея.
— Прославленные, – обратился жрец к двум воинам, как только втолкнул нас в храм. Забавно, но из его голоса исчезла властность, зато появилось почтение, – Привел новых Жертв вашему господину.
— Кандидаты, – громыхнул один из двухметровых верзил, – Кто ступит первым?
— Ну, я? – поднял руку, будто какой-то школьник, Ивар.
— Проходи и ложись в форму, – подтолкнул его жрец, – Не заставляй прославленных ждать.
Ивар подмигнул мне и пошел к форме, по пути зачем-то сбросив жилетку и оставшись в одних штанах. Приблизившись к камню, он влез в форму, лег и застыл, закрыв глаза.
Один из эйнхериев вдруг достал из-за спины каменный кинжал, выглядевший так, будто его сделали пещерные люди.
— Теперь ты служишь Богу Войны!
И с этим выкриком он нанес удар в грудь Ивара. Я аж вздрогнул.
Присмотревшись, я заметил, что двое эйнхериев отступили на шаг, а каменный клинок остался в груди Ивара. Тот лежал расслабленно, будто ничего не произошло. Внезапно нож вздрогнул и сам по себе нырнул внутрь груди, а рана, выглядящая как пятно светящейся густо-красным краски, превратилась в недлинный шрам точно по центру груди.
О! я вспомнил, что в городе видел такие шрамы, вроде бы у парня-ацтека и малоодетой девушки. Это отсюда они? А у того же ацтека еще на спине есть, откуда он?
Тем временем Ивар встал с ложа, и второй эйнхерий дал ему пояс, к которому цепочкой был прикреплен небольшой свиток, длиной с ладонь.
— Поздравляю, Жертва! – заголосил жрец, – Теперь ты вольный воин, но помни, что твоя жизнь, твоя судьба и твой меч принадлежит Кромму! Ты можешь выйти из храма и пройти первые схватки на арене. Тебя уже ждут.
Ивар кивком поблагодарил админов, закрепил пояс и направился прочь из храма. Проходя мимо меня, он подмигнул мне, сказав:
— Может, свидимся на арене. Бывай! – после чего он вышел из храма, так и не подобрав жилетку.
— Теперь ты, – нахмурившись, посмотрел на меня жрец.
— Ну ща, ща-ща, – пробормотал я, расстегивая жилет и бросая его поверх жилета Ивара, после чего по теплым камням храма я пошел к жертвеннику. Там я, как и мой предшественник, забрался в форму и улегся, пытаясь успокоиться. Теперь я понял, почему некоторые блогеры говорили, что даже до своего первого боя доходит едва ли половина всех скачавших игру. Да, технология глубокого погружения уже не нова, в других, соло-играх, и не такая жесть происходит, но тут зашкаливающий реализм, и зрелище того, как худощавого человека двухметровый воин бьет в грудь ножом, не может не напрячь.
Перед глазами вдруг появилась полупрозрачная табличка с золотой окантовкой, с надписью «Просьба сохранять спокойствие. Геймплейный момент». Как только я прочитал сообщение, мое тело само по себе расслабилось. Парализовали, ироды!
Один из эйнхериев подошел ко мне, занося такой же каменный нож. Вблизи я сумел рассмотреть его более подробно – цельный камень, которому билом придали форму листовидного ножа, рукоять перемотана чем-то, напоминающим звериные жилы.
— Теперь ты служишь Богу Войны! – повторил выкрик эйнхерий, и игра милосердно наложила на мое зрение красный фильтр. На пару мгновений все вокруг затопило непрозрачное красное марево. Никакой боли я, естественно, не почувствовал.
Когда марево рассеялось, я понял, что снова владею своим виртуальным телом. Я выбрался из формы, более не желая там находиться. Самочувствие было на удивление прекрасное – как будто меня не били в грудь ножом и он не остался там, в глубине моей грудной клетки.
Осмотрев себя, я увидел такой же шрам, как и у ацтека, так и у Ивара – длиной с ладонь, с ровной поверхностью, точно по центру грудины. Очнулся я от того, что второй эйнхерий буквально пихал мне в руки пояс со свитком.