Когда мы вошли в гостиную, боярыня села на софу и жестом предложила мне сесть в кресло, стоящее рядом.
– Я рад, что сумел оказаться полезным, – спокойно ответил ей.
В этот момент в гостиную вошел дворецкий с подносом, на котором стояли бутылка вина, два пустых бокала и многоярусная тарелка с закусками: кубиками сыра разного вида, тарталетками с креветками, крохотными помидорами и еще чем-то неопределяемым на вид.
– Вы же не откажете мне в своей компании? – многозначительным взглядом посмотрев на бутылку, спросила боярыня.
– Ну что вы, как я могу отказать такой гостеприимной хозяйке? – улыбнулся я.
На ее лице мелькнула полуулыбка. Проследив за тем, как дворецкий наполнил бокалы, она проговорила:
– Антон, оставь нас.
Поклонившись, старик молча удалился, прикрыв за собой двустворчатые двери.
– Ну что ж, позвольте выпить за вас, Аскольд, – подняла она бокал. – За то, что по воле богов вы оказались в нужном месте и в нужное время!
– Благодарю, Екатерина Алексеевна! – кивнул я. Хрустальные бокалы звякнули, соприкасаясь, и мне на язык упали первые капли терпкого напитка. Вкусно! Этот вечер уже не первый раз тешит мою гедонистическую натуру.
Поглотив пикантную тарталетку, я расслабленно откинулся на спинку кресла. Жить хорошо! А хорошо жить, как тут говорят, еще лучше.
Боярыня с любопытством рассматривала меня, о чем-то размышляя. Спустя двенадцать секунд молчания она наконец заговорила:
– Вы необычный человек, Аскольд. Сложно поверить, что вы семнадцатилетний простолюдин.
– Почему же? – усмехнулся я.
– Например, потому, что сегодня вы убили двух человек. Отъявленных мерзавцев и преступников! – злобно прошипела она и тут же спокойнее продолжила: – Но тем не менее двух человек. Не похоже, что вы переживаете об этом. Как и о том, что сейчас пьете вино с регентом боярского рода.
– А зачем мне переживать об уже случившемся? – спросил я, снова потянувшись к бокалу. – Ситуация требовала действовать наверняка, чтобы ни одна случайная техника или пуля не задела беззащитного ребенка.
Она улыбнулась и благодарно кивнула.
– И все-таки вы самую малость ошиблись, – хмыкнул я. Выражение лица боярыни стало удивленным, – кое-что после стычки с теми бандитами я чувствую.
– И что же?
– Облегчение. От того, что их телами занялся ваш род и мне не придется придумывать, как отделаться от полиции.
Морозова на миг в удивлении округлила глаза, а затем усмехнулась.
– Возможно, вам удалось бы все списать на самооборону, но… – Она помрачнела и вздохнула. – Хорошо, что все хорошо закончилось.
Подняв бокал, она припала к нему пухлыми губами и выпила за один присест сразу больше половины. Все-таки сегодня эта женщина испытала сильное потрясение.
– Спасибо, Аскольд, – еле слышно пробормотала она в мою сторону. – Если бы не вы… Если бы вас рядом не было…
Она сжала губы и потянулась к красивой бутылке. Но я опередил ее и сам разлил остатки содержимого по бокалам.
– Галантно, – улыбнулась боярыня и потянулась рукой куда-то под стол. Через несколько секунд дверь в гостиную распахнулась. – Антон, еще вина, – глянув на дворецкого, велела женщина. Затем снова перевела взгляд на меня. На дне ее карих глаз я видел давнюю тоску по сильному плечу.
– За то, чтобы все страшные ситуации разрешались наилучшим образом, – произнес я тост.
Боярыня грустно улыбнулась, зазвенел хрусталь, мы выпили и одновременно потянулись к закускам. Она случайно заделала мою ладонь, но руку, как смущающаяся школьница, не отдернула. Напротив, продлила этот момент на пару секунд.
– Хороший тост, – проговорила она, наконец положив закуску в рот. – Хороший, но наивный.
– Отчаяться легко, – парировал я. – Сложно не сдаваться, несмотря на трудности. Сложно продолжать бороться, находясь в безвыходной ситуации. Сложно верить в лучшее, когда вокруг тебя мрак.
– Хм… – Она склонила голову набок. – От многих подобные слова звучали бы как пустой пафос. Но вам почему-то удается говорить это так, что мне хочется верить. Что ж, за то, чтобы слова не расходились с делом.
Мы допили остатки вина из первой бутылки, и как раз в этот момент вернулся молчаливый дворецкий с новой бутылкой, очередной порцией закусок и чистыми бокалами. Наполнив их, он бесшумно растворился, не забыв закрыть за собой двери.
– И я ведь понимаю, о чем вы… – пробормотала боярыня, покачивая вино в своем бокале. – Я прошла через это. Через этот ужас! – вскинула она голову, поморщилась и снова припала к бокалу. – Я знаю, каково чувствовать, что твой род умирает. На моих глазах тогда, четыре года назад, в глупой войне один за другим умирали члены моего рода… Все, что мне оставалось, – верить. Верить в то, что мой ребенок переживет войну… И… Аскольд… сегодня я испытала тот же ужас… – Она задрожала и тихо заплакала, потянувшись ко мне, как утопающий тянется схватить спасательный круг. Я пересел к ней на софу и заключил в крепкие объятия.