Однако магический бой — это не только противостояние способностей и резервов, а схватка характеров и умений сражаться, используя малейшие преимущества. Я слишком увлеклась магической составляющей, позабыв о том, что в искусстве ведения боя мне нет равных. Зачерпнув изрядное количество резерва, направила его к кулону, заставляя камень в подвеске сверкать непередаваемым блеском «сияния гор». Я впервые использовала артефакт, дарующий невидимость, и растворилась в воздухе, превращаясь в бесплотного призрака, недоступного человеческому взгляду. Вокруг меня ненадолго сгустилось морозное облако, которое развеялось, оставив там, где я стояла, талый след.
Аяйр торжествующе усмехнулся, посчитав мое исчезновение победой. Но радость короля длилась недолго. Ровно до того момента, когда он почувствовал леденящее прикосновение стали к снежному щиту. Я убрала невидимость, проявляясь грозной фигурой перед противником, в чьих глазах отпечатался ужас. Он видел сейчас не сопливую девчонку, нагло захватившую трон, а воина, прошедшего долгий путь к совершенствованию через боль и страдания. Старый король столкнулся с новой королевой, которая подписала врагу смертельный приговор. Вернее, Аяйр Эркасс сам его подписал, когда объявил условия поединка. Боевой артефакт на моем пальце засверкал алым цветом. Атака на малом расстоянии способна прожечь любую защиту, и силы я на этот раз не пожалела, вбухав все, что осталось от резерва, использованного в трех поединках.
Концентрированный луч, вырвавшийся из кольца, пробил магическую защиту короля, словно тонкую пленку. А дальше, добравшись до человеческого тела, испепелил его, превращая в горсть пепла. В этот миг магия, сосредоточенная в теле эльхельса, спешно готовящего новый удар, взорвалась и разошлась в стороны могучим импульсом. Барьер вокруг арены ощутимо вздрогнул и замерцал, сдерживая последний натиск, после чего тоже взорвался, не выдержав двойного напряжения. Но вреда остаточные действия уже никому не причинили. Боевые маги Езеарана и других королевств будто предчувствовали такой исход и выставили дополнительные щиты, которые отразили негативные последствия.
Меня силовой волной отбросило назад, после чего резко швырнуло вперед, вынуждая кубарем прокатиться по заледенелой земле. Но я сумела сгруппироваться и подскочить на ноги. Правда, устоять оказалось сложнее, чем ожидала. Припав на одно колено, оперлась на меч двумя руками и свесила голову вниз, пытаясь унять жжение рун и вернуть себе прежний облик. Очень уж не хотелось пугать окружающих кожей из хитина тварей и телом, подсвеченным рунным узором.
Тишина над ареной повисла оглушающая. Никто, даже я, не мог себе представить, какой Айяр Эркасс в действительности обладал разрушительной мощью. Слова, что он способен размазать меня по арене, не были бравадой. У дядюшки все непременно получилось бы, не будь у меня тех преимуществ, о которых мало кто знал или догадывался. Моя победа давала пищу для размышлений другим королям, на что я в действительности способна, и что эльфиры никогда не сравняются с чистокровными эльхельсами по силе.
Наконец я ощутила приток сил от вживленного накопителя, после подлечилась зельем и поднялась на ноги, расправляя плечи и гордо оглядываясь по сторонам.
— Да здравствует Иллевера! — крикнула, вздымая к небу руку с мечом. — Да здравствует великая империя И́.З.М.Е.Н! Империя, объединившая в себе пять королевств: Иллеверу, Зельдарин, Мелисин, Езеаран и Неньясир!
Зрители будто очнулись от наваждения и подскочили с мест, взрываясь эмоциями и аплодисментами. Иллеверские трибуны бесновались громче и организованней всех. Не иначе Калим подговорил, потому что первым дважды бухнул себя кулаком в грудь и прокричал название империи. Присутствующие воины тут же подхватили заразительный пример, и вот уже все присутствующие скандировали:
— Из-мен! — Бух-бух. — Из-мен! — Даже мирцины присоединились, четко попадая в ритм, а глирхи отстукивали его хвостами, шлепая наконечниками об камень.
Такого чествования я, признаться, не ожидала. Не привыкла еще к всеобщему вниманию и волнам человеческих эмоций, воодушевляющих и наполняющих невероятной силой. Я хоть и не любила находиться в центре внимания, но титул обязывал быть на виду. Только непререкаемый авторитет королевы и воина мог сплотить народы и воодушевить лучших воинов пяти королевств присоединиться ко мне в опасном походе.
Но я еще не успела объявить об общем сборе, когда побледневший король Езеарана попросил слова. Возле него стоял гонец, покрытый дорожной пылью и кровью, явно побывавший в сражении.