— Слушайте все! — Я взошла на крыльцо академии, откуда меня было видно людям, собравшимся перед зданием. — Атарону и всему Зельдарину ничего больше не угрожает. Магия над лесом — защитный барьер, который установил новый хранитель Иринтала. Я хочу, чтобы каждый житель империи Измен помнил и уважал подвиг, совершенный хрупкой девушкой, а имя Дафны Нальнир стало олицетворением смелости и небывалой отваги. В честь этого я учреждаю высочайшую награду — Орден Хранителя, которая будет выдаваться воинам, отличившимся на поле битвы. Тан Тинтар, — обратилась к артефактору, в чьих глазах застыли слезы, и в то же время сквозила гордость за ученицу, — поручаю вам изготовить орден, который, помимо знаковой ценности, нес бы и защитную функцию, чтобы его хранили в семье героя и передавали потомкам.
— Будет исполнено, Ваше Величество! — почтительно произнес зельг.
— Помимо этого, я утверждаю сегодняшний день — днем Памяти хранителей, который станет всеобщим праздником, когда мы будем вспоминать героев, отдавших жизни во имя спасения пяти королевств, и чествовать воинов, проявивших мужество и доблесть в сражениях с нашими врагами. Тан Айридар, поручаю организовать праздничный пир, посвященный Дафне Нальнир. И не забудьте отправить весть в Зельдарин и пригласить на торжество семью Нальниров. Большинство представителей этого клана храбро сражаются в наших рядах.
После речи, которая далась с огромным трудом, ведь каждое слово отзывалось болью и откладывалось в душе тяжелым отпечатком, я направилась к Нимернису. Он восстанавливался после наказания у лекарей в ущелье и не подозревал, что его любимой девушки больше нет.
— Где она? — Сендар вмиг осунулся и постарел, когда услышал печальную весть. — Я хочу увидеть место, где Дафна...
— Там, где мы уничтожили жертвенный алтарь.
— Она страдала? Утратила себя так же, как хранитель ущелья? — дрогнувшим голосом уточнил эльфир.
— Агония была мучительной, но Дафна сохранила рассудок, я разделила ее боль. Зельга потеряла физическое тело, которое стало частью Иринтала, но ее душа жива и отражается в каждом дереве, растении или пяди земли западной части леса. Сейчас физическая боль отступила, и она обрела покой. Если захочешь поговорить, рассказать, что чувствуешь, хранительница услышит.
— Ты позволишь навестить ее?
— Зачем спрашиваешь? Я никогда не была против ваших отношений. И мне жаль, что из-за того инцидента вы даже не успели попрощаться, поговорить.
— Не понимаю, почему… Вернее, как она на такое отважилась? Каждый из нас не раз задавался вопросом, сможет ли добровольно принести себя в жертву? Лучше бы это был я…
Вечером, после торжества в честь Дафны и официальной церемонии передачи награды семье девушки, я вернулась к себе. Невыносимо тяжело было смотреть в глаза отца, потерявшего дочь, которому обещала ее беречь. Но решение зельга принимала самостоятельно. Я не давила, не заставляла и даже в мыслях не допускала, что девушка на такое способна.
Тан Тинтар изготовил орден в виде золотой пятилучевой звезды, символизирующей пять королевств. По центру изображался берозис, чьи корни и ветви обвивали основание каждого луча, а в основании сверкал крупный камень «Сияние гор». Он олицетворял чистоту помыслов и души, одновременно указывая на происхождение первого хранителя нашего времени. Вард Нальнир с трепетом принял награду, которая в дальнейшем станет семейной реликвией. Глава клана гордился самоотверженным поступком дочери и глубоко скорбел, не скрывая волнения, в ответной речи часто прерывался, чтобы взять себя в руки.
Я приняла ванную, заботливо приготовленную молчаливой Нелриньей, и легла в холодную кровать. Сон не шел. Перед глазами немым укором стоял облик Дафны, и я невольно вспоминала моменты нашей зарождающейся дружбы. В какой момент я обо всем позабыла и позволила Калиму наказать девушку за неосторожный проступок? Подвиг зельги в конечном итоге защитил эти земли, но она решилась на это, потому что чувства подверглись тяжелым испытаниям. Окружающие осудили Дафну, любимый мужчина остался верен долгу, а бедняжка всего лишь хотела быть счастливой.
Я спустилась с кровати и устроилась на полу, подтянув к себе колени. Чувство вины снедало изнутри и не давало покоя. Не знаю, сколько так просидела, время здесь бежало иначе. Слезы лились по щекам от осознания, что будут еще жертвы. Этот барьер не защитит другие королевства. А мне снова придется говорить о самопожертвовании кого-то из знакомых или близких, смотреть в глаза их родственникам и дарить награды.